Алиса с сомнением качала головой.
Ее-то крестили в младенчестве, но не сказать, чтобы она чувствовала в душе какой-то поток. С другой стороны, и доводов против крещения сына у нее больше не было. Пока сама жила в Одессе, в церковь не ходила и во все эти потоки и ангелов особенно не верила.
Но в Вейске церковная жизнь вдруг стала ближе и осязаемей: отец Дмитрий оказался тем самым человеком, у которого вера не расходится с повседневными делами. Он с одинаковым рвением помогал чинить заборы односельчанам и между делом чинил их же покосившиеся браки. Он с нежностью брал в свои лапищи молодые картофельные клубни и с такой же нежностью поднимал над купелью новорожденных младенцев. За четыре года жизни в поселке Алиса ни разу не слышала, чтобы священник запугивал кого-то адскими котлами или требовал денег на церковные нужды. Напротив, он чуть ли не своими руками построил приходской дом, в селе поговаривали, что и церкву он восстановил почти из руин сам, когда приехал в Вейск сколько лет назад? Алиса точно не знала. Прошлое отца Дмитрия виделось сельчанам остросюжетным боевиком с элементами триллера. Поговаривали, что он родом из Кемерова, но по миру успел помотаться изрядно: служил и в Сибири, и где-то в Мексике и даже какое-то время обучался в самом Ватикане. И когда только всё успел?
Как бы то ни было, а за время жизни в Вейске Алиса смягчилась в своем отношении к церкви и ее служителям.
В день крестин из Одессы приехали Стояновы с Диной шел проливной дождь.
«Понесли крестить Уленшпигеля; вдруг полил проливной дождь, и он весь промок. Так он был окрещен в первый раз»5, нараспев произнес Игорь, кутая сына в синий дождевик и вставляя Колькины ножки в резиновые сапоги. Ну пошли, проложим в маленькой душе полноводное русло.
Игорь, как и Алиса, особенно не верил в церковные обряды, но тоже успел проникнуться доверием и симпатией к отцу Дмитрию. Игорь восхищался прямотой, с какой священник говорил о Боге, и тем, какие простые слова находил для объяснения непостижимого.
Сюрприз ждал их в церкви:
А крестные кто? Черная борода отца Дмитрия дернулась вверх и тут же опустилась обратно, он хохотнул: И я хорош, переговорили, ко всему подготовились, он кивнул на вышитую белую сорочку в руках у Алисы, а про крестных-то кто напоминать будет?
Священник перевел взгляд на Дину.
Дина стояла, прислонившись к стене, поджав ногу, как цапля.
На ней была длинная по случаю особого события юбка, но от внимательных глаз отца Дмитрия не укрылся бунтарский разрез от бедра. Нельзя было утверждать с уверенностью, но в разрезе, кажется, мелькнула сеточка чулка. Черная челка закрывала один глаз, в ухе, которое было не прикрыто копной волос, виднелось то ли три, то ли четыре серебряных колечка. На отца Дмитрия уставились сверкающие глаза. Дина внезапно выдула ярко-розовый пузырь, и он с треском взорвал ароматную церковную тишину.
Дина! ахнула Ханна Борисовна, но священник остановил ее жестом.
Ничего-ничего, я тоже это дело люблю, мне даже как-то, еще при Союзе, привозили пачку американской резинки, с коричным вкусом, не поверите. Взгляд Дины загорелся восхищенным любопытством. Из нее такие пузыри получались, никогда не забуду.
Дина вытащила жвачку изо рта, завернула в фантик и, вспомнив об отсутствии в юбке карманов, затолкала ее себе куда-то под лямку бюстгальтера. Игорь хмыкнул, Алиса покраснела.
Ханна Борисовна подплыла к священнику. Алиса отметила про себя, как забавно они смотрятся рядом: кругленькая невысокая мама и бородатый гигант.
Дина щекотнула заскучавшего Кольку, тот расплылся в улыбке и требовательно протянул к ней руки.
Отец Дмитрий, виновато начала Ханна Борисовна, мы здесь люди нечастые, раз в год понаедем на праздник, но заповеди чтим, Ханна истово перекрестилась. Запамятовали про крестных-то, а кого просить было? Может, таки кто у вас тут найдется, служка или коллега, слово «коллега» она выговорила с особой важностью, чуть ли не по буквам, кто в християнской вере посильнее нас будет?
Отец Дмитрий не успел ответить. Тишину взорвал дикий грохот: пока взрослые решали свои скучные проблемы, Дина, таскавшая племянника по храму взад-вперед, держа того под мышками, врезалась спиной в деревянный аналой, и все трое Дина, аналой и взревевший малыш грохнулись на пол.