Прочтите еще что-нибудь! снова прозвучал голос Вадима Леонидовича.
Елизавета опять коснулась пальцами экрана смартфона и, не поднимая глаз на писателей, начала читать второе стихотворение, третье.
«Ого, какие демоны сидят внутри этой хрупкой молодой женщины! Какие страсти бушуют!» думала я. Мое первое впечатление прошло проверку на прочность, слушать было интересно, но мешала перенасыщенность образами; только успеешь осмыслить один, как на смену спешат следующие.
Закончив читать, Лиза подняла глаза на Руководителя, он жестом пригласил начать обсуждение. Наши дамы-поэты захлебнулись в восторгах: «Необыкновенная глубина, неожиданные находки!», «Свежесть, новизна, непохожесть на других!» Один поэт в унисон моим мыслям сказал, что образы в стихах Елизаветы понятны, очевидно, только самому автору, что их слишком много, но высокое собрание уже предложило голосовать, и большинством было решено принять Лизу в Союз писателей, отправить документы в Москву на утверждение.
Как я поняла по разговорам, несколько человек были знакомы с творчеством Елизаветы и раньше, а остальным хватило трех стихотворений, чтобы сделать вывод об уровне способностей или даже таланта молодой женщины и признать её достойной стать членом профессионального Союза. Меня удивило и даже немного позабавило то, насколько быстро и бодро прошла процедура обсуждения. А Вадим Леонидович уже просил выйти пред светлые очи писателей второго соискателя.
Андрей, более известный в узких кругах, как Андрюха, потому что «свой в доску», встал и забормотал:
Не, ну, я же просто пришел посмотреть! Я даже документы не собрал, анкету не заполнил! У меня и рекомендаций-то нет! Ни одной! А надо, как я понимаю, целых три Руководитель покровительственно улыбнулся:
Так мы же все тебя знаем, Андрей! Я вообще считаю, что ты самый лучший журналист в нашем городе; по стилю, образности тебе нет равных! Тебя ни с кем не перепутать!
Да, Андрей, ты наше всё! неожиданно пафосно, хотя и с улыбкой провозгласила Валентина Чертанова.
Тут надо пояснить, что с Андрюхой я знакома лет десять. Он работал журналистом в разных изданиях, и ему порой трудно было «встроиться» или даже «втиснуться» в рамки редакционных заданий, а всё потому, что уж очень он неординарный, не похожий ни на кого, прямолинейный, наивный, дурашливый, немножко «городской сумасшедший». Самое, пожалуй, верное слово для его манеры письма самобытность. Свои впечатления обо всем на свете он вносил в записные книжки, а впечатления эти были объемными, ярчайшими, наполненными такими деталями, что читающий его репортажи или заметки в газете, посты в социальных сетях словно сам участвовал во всех приключениях Андрюхи, видел происходящее его глазами, чувствовал вместе с ним.
Андрей не стал бы стараться, искать спонсоров и печатать свои творения, но друзья позаботились опубликовали две книжки. Их трудно назвать романами или повестями, это некие записки, заметки, картинки с натуры. Первая книга о путешествии Андрюхи в Англию, вторая о его сыновьях. Сюжета, как такового, нет и в помине, нет героев в их классическом понимании, развития характеров; отсутствует конфликт и всякие прочие «мелочи», такие, как завязка романа, кульминация, развязка. Книги Андрея своего рода «песня акына» что вижу, о том и пою, но песня не монотонная, а залихватская, под которую хочется пуститься в пляс! Иногда посмеяться, поразмышлять, а порой смахнуть слезу.
Право, трудно представить, чтобы Андрея приняли в Союз писателей, чтобы Москва утвердила это решение. Его зарисовки, путевые заметки невозможно причислить, приткнуть к каким-то существующим жанрам в литературе. Да, образно, интересно, но сюжеты не были ни рассказами, ни новеллами; и слава Чехова или О. Генри Андрюхе явно не светила. А вот наши писатели и поэты думали иначе, в чем я тотчас же убедилась! Над залом пронесся шквал одобрения, дифирамбов и похвал. Тут же нашлись двое писателей, которые согласились дать Андрею рекомендации. Ошарашили его предложением быстро собрать все необходимые документы; проголосовали, приняли! Ура! Оставалось только дивиться тому, что судьба соискателей решается молниеносно, что писатели «пекутся» также быстро, как слоеные пирожки в наших пекарнях: семь минут и готово!
Но довольно воспоминаний, мне уже пора на собрание.
Глава 2
Эх, да разгулялись!
В большом вытянутом зале, нет, хочется сказать в большой зале стоит пугающих размеров стол. Он длиннющий, на мой взгляд, простоватый, не вполне вписывается в эту залу с высокими потолками, с элементами лепнины кокетливыми завитушками. Здесь бы вальсы танцевать да мазурку!