Данетну не знаю, Александра отчаянно пыталась найти правильный ответ.
А что теперь хочет наша маленькая девочка? спросила Екатерина.
Я хочу, такого мужчину от которого бы веяло мужественностью. Чтобы, когда он просто смотрел на меня, то замирало бы сердце, а когда подходил близко-близко, то я не могла бы дышать. Когда дотрагивался бы до меня, то по всему телу пробегала бы дрожь, а когда обнимал и прижимал к себе, то я бы хотела, чтобы он никогда не отпускал больше меня. Чтобы здесь в животе мотыльки кружились. Понимаешь? Александра вопросительно посмотрела на Екатерину.
Екатерина сидела молча и глаза начали заполняться слезами.
Катён, ты чего? удивилась состоянию сестры Александра.
Конечно, я понимаю тебя. У меня с моим Васенькой точно также происходит, как ты сказала, ответила, улыбнувшись Екатерина.
Так чего ты плачешь? спросила Александра.
Ничего, Васеньку своего вспомнила, и поняла, что так сильно по нему скучаю, вздохнула Екатерина.
Вот видишь, и я хочу чтобы так же скучать. Твой Василий Иванович сам своих чинов добился и у Машеньки тоже муж был генералом, а Сычев все чины только благодаря нашей маменьки имеет. Ничего ему не надо, ведет себя, как принцесса персидская, Александра встала и подошла к окну.
Постой я сейчас немного не поняла. Ты, про Машеньку вспомнила, это ты что ли мужа старого хочешь? совершенно серьезно спросила Екатерина.
Александра медленно повернулась и внимательно широко раскрытыми глазами посмотрела на сестру. Екатерина по взгляду Александры поняла, что сказала глупость. Сестры, еще несколько секунд смотрели друг на друга молча, а потом рассмеялись.
В дверь раздался легкий стук и вошла Елизавета Христиановна.
Катерина у тебя там Илюшенька, что-то капризничает, поди погляди, сказала Елизавета Христиановна, явно желающая остаться с Александрой в комнате на едине.
Екатерина молча встала с кровати и вышла из комнаты закрыв за собой дверь.
Александра отвернулась к окну.
Девочка моя, не сердись на меня, сказала Елизавета Христиановна, присев на край кровати.
Александра продолжала стоять молча.
Ты думаешь, что мне всё равно, а у меня за тебя больше, чем за остальных, сердце болит, ты же у меня самая младшенькая. И ты всегда должна помнить, чтобы ты не сделала, я всегда буду только на твоей стороне, голос Елизаветы Христиановны задрожал.
Александра повернулась и посмотрела на мать, увидев мокрые глаза Елизаветы Христиановны, она быстро подошла, присела перед ней и обнявши положила свою голову ей на колени.
Я с первой минуты понимала, что он не для моей девочки. А что теперь делать то? Елизавета Христиановна гладила Александру по голове.
Ничего, как любил поговаривать папенька, прорвемся, ответила тихо Александра.
О да это было его любимым выражением, Елизавета Христиановна улыбнулась и женщины обнялись.
Прошло две недели и наступил день, когда в Доме генерал-губернатора должен был состоятся бал по случаю наступающего нового 1892 года. Жемчужниковы были приглашены в полном составе.
Александра вышла к завтраку, когда Елизавета Христиановна и ее муж ушли. За столом сидела только Екатерина.
Доброе утро, сказала Александра входя в гостиную.
Ну ты горазда спать, так все на свете проспишь, улыбнулась Екатерина.
А куда мне торопиться, это у вас у всех заботы, а у меня сплошные серые дни, с ноткой грусти ответила Александра.
Ты это брось, и у тебя все обязательно будет хорошо, настаивала Екатерина.
Да откуда же этому хорошему взяться? улыбнулась Александра, села нехотя за стол и налила себе уже холодный кофе.
Он же уже остыл, надо сказать, чтобы подогрели, забеспокоилась Екатерина.
Не надо, ответила Александра, взяла ломтик хлеба, намазала его маслом, потом посмотрев на свой бутерброд и с такой же неохотой откусила.
Санечка, сегодня же бал, а ты уже выглядишь, как будто три ночи не спала, Екатерине совсем не нравилось упадническое настроение сестры.
Бал сегодня? искренне удивилась Александра.
Боже Санечка, да что с тобой происходит, ты ведь всегда такая живая, веселая, Екатерина очень беспокоилась о душевном состоянии сестры.
Катён, а для кого стараться? с безразличным видом ответила Александра.
Ты маменьке обещала, что в обществе будешь вести себя, подобающе, сердилась Екатерина.