Когда вся взмыленная я выбежала из лифта на нашем этаже, меня уже ждала, скрестив руки на груди, моя непосредственная начальница или змея, как окрестили её все местные здесь мужики за её склочный, зловредный характер. И вот стоит же караулит меня, сама то тоже в это время не работает. Хлебом не корми только дай ведро яда вылить окружающим на голову, пока этого не сделает не успокоится.
Ты что думаешь, если ходишь в любимчиках у главного, то тебе всё позволено? начала она сходу меня отчитывать, как всегда даже не поздоровавшись со мной.
Извините меня, сегодня транспорт подвёл
Мне не нужны твои отговорки! повысив голос, перебила она меня. Привыкла по утрам с шефом кататься, как оно на общественном транспорте? так и сыпала начальница свои вполне заслуженные упрёки, но чувствовалось в этом её личное ко мне отношение.
Сказать, что она меня не любила, значит ничего не сказать, но за что я не знала. Никогда не перечила, не пререкалась, всё, что скажет стараюсь делать и выполнять, но ей всё не так.
Я теперь ввожу пени за каждую минуту твоего опоздания, это ясно? Посмотрим будешь ли ты тогда вовремя приезжать, когда без зарплаты останешься!
Вид у нее был важный, она себя чувствовала хозяйкой положения и вдоволь пользовалась этим, отыгрываясь на мне всегда в первую очередь. И почему я такая уродилась, вечная для всех девочка для битья!?
Такого больше не повторится, заверила я её, испытывая чувство стыда, ведь действительно опоздала и отчитывала она меня сейчас за дело.
Видимо, я абсолютно не приспособлена к самостоятельной жизни. Не могу себя организовать и распланировать свой график. Я сама ненавижу опоздание, но во сколько бы я не выходила, когда добиралась сама, всегда неукоснительно опаздывала, как будто всё было против меня, или я уже не могла без ежедневных нравоучений моего руководителя? Выдохнула, потом набрав воздуха побольше в лёгкие опять выдохнула, успокаивая так себя, сбрасывая утреннее напряжение. Приняв боевой и уверенный в себе вид, я потопала к своему рабочему месту, наблюдая удаляющуюся в свой кабинет начальницу.
Поначалу я принимала очень близко к сердцу Аллу Геннадьевну и всё, что она мне говорила. Просто было невозможно работать, она цепляла меня по каждому поводу и без повода. Сейчас ничего не изменилось, но теперь у меня выработался иммунитет на эти ее нападки. Я выработала такую тактику: когда в очередной раз она начинала меня пилить, я представляла, что это голос из телевизора, где показывают интересную передачу о ядовитых рептилиях. А что, это реально помогает. Она шипит и сбрасывает негатив, а я в это время наслаждаюсь познавательной передачей об этих своеобразных животных и среде их обитания. Со временем я поняла, что она со всеми такая и такой у неё склочный характер или должность всё же обязывает?
Но я была для неё особой грушей для битья, ко мне она испытывала самую явную нелюбовь и открыто её всегда демонстрировала, кроме случаев, когда Омар был рядом. В такие моменты она была со мной сама любезность. Я предполагала причину такого её поведения ревность, ведь она с ума сходила по Омару Рахимовичу. Я не знала точно, какие у них с боссом отношения, а она не знала какие у нас. Омар меня в это не посвящал, но, судя по их поведению, близкие и очень доверительные, ведь он во всём всегда полагался на Аллу и доверял ей безраздельно. В офисе ходили слухи, что у них роман, но я знала, всю жизнь прожив в деревне, как рождаются эти истории, и не верила в них, считая это всё глупыми сплетнями, не имеющими под собой никакой доказательной базы. Я привыкла ставить всегда под сомнение любую информацию, если только не увижу своими собственными глазами их пылкое общение.
Рабочий день начался, и я бросилась решать все незаконченные дела, не заметив, как уже приближался обед, и один из наших мастеров сервиса Виктор Петрович позвал меня пообедать вниз в местную недорогую столовую, но нас прервала Алла Геннадьевна.
Некогда ей обедать! Ольга Сергеевна, вам договор надо составить, это срочно и не терпит отлагательств!
Она говорила таким повелевающим тоном, что любой даже самый зверский аппетит пропадёт.
Аллочка, ну ты совсем девочку замордовала, уже даже поесть ей не даёшь. Так ещё в больницу загремит, смотри бледная какая и худая, в чём только душа держится, посетовал мой вечный заступник Виктор Петрович, который вместе с другими мужчинами взяли надо мной шефство и заступались перед начальством, заменяя мне родителей, став мне новой семьёй.