В догадке я утвердилась, залетев в соседнее помещение и застав женщину-киборга в объятиях Медведя. И ведь поза-то у них идентичная со спины. Он прижимал ее за живот к себе. А блонди заливалась смехом и утверждала, что никогда так не сможет.
Медведь-потаскун!
Чувствуешь, куда я надавливаю? Сама вот так же делай руками и втягивай живот.
Ой, так щекотно, хихикала Крыс тина.
Ох, я бы этих двоих сейчас пощекотала. Я и бодибар шестикилограммовый для этих целей присмотрела, и гантельку. Да тут вот целая стойка гантелей. Щекотать не перещекотать!
Давай сама, Кирилл руки убрал, а тело-то свое медвежье ни на шаг не сдвинул, так и прилипал. Да вот так, опять приложил руки чуть ниже женского пупка.
Нет, Кирюш, без тебя никак не получится.
Я невольно закатила глаза и мысленно передразнила тонким противным голосом: «Нет, Кирюш, без тебя никак не получится». До чего же они противные, смотреть тошно. Фу-фу-фу, мерзость!
Все, не могу больше, дурнота подкатывает.
Кхе-кхе, покашляла я.
Ты смотри, как отпрыгнул от нее, только за сердце в испуге не схватился, крупный, а шустрый.
О, черт. Я чуть не забыл, произнес Медведь.
Да понятное дело, память напрочь отшибло.
Я решила напомнить, пропела я.
Голос получился слишком мягким, а улыбка приторной. Перебор.
Кирюша, ты вернешься? блонди не сдавалась.
Кирюша не вернется, моментально брякнула я.
Прикусила щеку изнутри, коря себя за несдержанность. Ну куда я лезу?
Я тебе все объяснил, Кристин. Делай как можно чаще. Все, счастливо.
Не слова, а бальзам на душу. Была бы лет на пятнадцать младше показала бы Кристине язык.
Я выходила из зала с видом победителя.
Да объяснял, как «вакуум» для живота делать. Третий раз, и все не получается, оправдывался Кирилл.
Я не удержалась от скептического хмыка. Она и в четвертый не поймет.
Хорошо, что ты зашла, пропуская вперед, чуть приобнял меня за талию.
А я, избегая прикосновения, совершила обманный маневр. Отступила по диагонали, запнулась о скамью, колени подогнулись. Размахивая руками, я, стараясь удержать равновесие, летела навстречу полу.
Медвежий джентльмен подался вперед, ухватил меня за локоть, чуть дернул на себя.
Сойди, сойди с ноги, быстрее! запищала я не своим голосом.
Пальцы правой ноги прошибла нестерпимая боль.
Извини, Кирилл нависал надо мной, пока я все-таки присела.
Я пошевелила пальчиками. Немного больно.
Все нормально? спросил он, опустившись передо мной.
А я смотрела через плечо мужчины. Кристина наблюдала с завистью и только не кричала: «На твоем месте должна была быть я!»
Да. Идем, я поднялась на ноги.
Шла я с гордым видом, не принимая помощи и держа дистанцию. Движения выходили немного скованными, и я облегченно выдохнула, наконец повиснув на стойке ресепшена.
Я быстро, Кирилл скрылся в раздевалке.
Я переминалась с одной ноги на другую. Нужно снять обувь и осмотреть ступню.
Держи, все в точности по рецепту.
Я мельком заглянула в бумажный пакет.
Спасибо.
И пока появилась возможность и не исчезло желание, поспешила извиниться:
Я хотела попросить прощения. С моей стороны было некрасиво тебе грубить. Извини.
Медведь завис. Надолго так
И ты извини, не знаю, как это все выходит. Не думай, что я специально.
Меня посещала эта мысль, но здравый смысл говорил о глупости предположения.
Настя за стойкой окончательно проснулась и переводила взгляд от меня к Медведю и обратно.
Затянувшееся молчание нарушила Кристина:
Кирюш, ты домой? Можешь меня подвезти?
Кирюша, повторила я одними губами.
В тридцать лет «Кирюша» это диагноз, как «Алешенька».
Сомневаюсь, что он прочел что-то по моим губам, но спросил:
Это все, что ты хотела мне сказать?
Блонди энцефалитным клещом повисла на мужской руке.
Нет. Я вот думаю, как быстро ты начнешь лысеть?!
Не понял, Кирилл прищурил свои великолепные глаза.
Я привстала на носочки, что отдалось болью в ноге, и присмотрелась к мужскому темечку. Ни черта не видно.
Ну, облысеешь, я указала ладошкой на голову. Мужчины с повышенной волосатостью на лице и всём теле, знаешь, когда от затылка плавно через спину спускается к пяткам. Так вот, они очень рано лысеют. Странности природы. Не хватает волосяного покрова на всё. Тебе и так повезло, что в твоем возрасте шикарная шевелюра. А многие уже в двадцать поблескивают на солнце.