Добрый день, Венера, поздоровалась Франческа. Микаэль сказал, что тебе, возможно, понадобится моя помощь.
Кто бы мог подумать, что альфа такой болтун! Все уже в курсе, что я могу волноваться?
Альваро вы прихватили за компанию?
И ради перевода.
Да, я понимаю уже процентов восемьдесят из того, что говорят окружающие. Особенно когда они говорят медленно. Но вот собственное произношение страдает на все четыре лапки, плюс у меня попросту жуткий акцент. Поэтому я всех понимаю, а меня не всегда.
Альваро сегодня молчалив и мрачен, хотя, может, он в последнее время такой, и я не замечала этого под эйфорией приказа. Но он не спешит вмешиваться в наш с доктором разговор.
Венера, не нужно было отказываться от помощи Микаэля, упрекает меня Франческа. Мы тогда избежали кризиса, но сейчас главное не вернуться к нему. Ты в очень уязвимом положении.
Я знаю, Франческа. Но я не собираюсь устраивать рыдания в стиле Сиенны. Я сильнее, чем кажется.
Доктор Сураза смотрит на меня с уважением.
Ты гибкая, говорит она. Силу можно победить большей силой, а вот гибкость силой не одолеть.
Франческа кладет ладони на мой живот, прикрывает глаза и чувствует. Это сила волчиц-лекарей, которая окутывает меня мягким покрывалом. Она лучше современных сканеров.
Все хорошо, говорит она, отстраняясь, и я облегченно выдыхаю. Потому что вера верой, но слова Сиенны меня все-таки задели. Как задело то, что я позвала Рамона, а в ответ ничего не услышала. Ты действительно в порядке, девочка? Все-таки такие новости для всех могут стать ударом.
Я не верю в его смерть.
Что? переспрашивает доктор, а Альваро отлипает от подоконника, на который опирался все это время и поворачивается к нам. В его взгляде неверие и надежда: сейчас он очень похож на альфу.
Она не верит, что Рамон умер, повторяет он мои слова и пытливо смотрит на меня: Не веришь?
Нет, качаю головой. Хочется рассказать им про истинную пару, но что-то останавливает меня в последний момент. Словно знаю, что не все это поймут. Если Франческа еще может, то для Альваро это вовсе странно, он человек. Поэтому говорю ту правду, которую проще принять: Для начала мне нужны доказательства.
Я тоже об этом говорил, переходит Альваро на легорийский, в его глазах зажигается огонь, хотя он и не вервольф, но они горят непоколебимой верой. Пока нет доказательств, я отказываюсь в это верить.
Эта поддержка такая милая. И нужная. Потому что мне надоело упоминание похорон.
Теперь я вижу, что Микаэль зря меня сюда прислал, перебивает нас Франческа. Наша девочка чувствует себя прекрасно. Но Венера Она осекается, но потом все-таки продолжает: Если ты все же получишь доказательства, какими бы они ни были, если почувствуешь, что тебе это нужно, обращайся сразу к Микаэлю. Или зови меня.
Обязательно, обещаю я, понимая, что пожилая волчица так заботится обо мне.
Если честно, говорит Франческа, прежде чем уйти, я тоже очень надеюсь, что Рамон жив.
Альваро остается и переходит на вилемейский: мы договорились, что теперь общаемся только по-вилемейски, чтобы я могла практиковаться.
Не стал говорить при Франческе, но мне кажется, что Волчий Союз играет в свои игры. Может, вообще схватили Рамона и где-то прячут. Но Альма приезжала сюда неспроста.
Ты тоже поклонник заговоров.
Какой есть, невесело усмехается он. Но Рамон Он спас мне жизнь. Я ему обязан. Нет, неправильно сказал. Я не могу вернуть ему долг, но если я как-то могу ему помочь, я все сделаю.
Он распаляется настолько, что начинает эмоционально размахивать руками.
Он спас тебе жизнь? уточняю осторожно.
Да, я ребенок из не самой лучшей семьи. Но это не лучшая история для беременной женщины.
Расскажи мне, Альваро, прошу я. У меня крепкие нервы.
Отца своего не знаю, а мамаша использовала меня вместо бейсбольного мяча, когда я плохо работал. Потом вовсе продала.
Продала?!
Для меня, как для будущей матери, это не просто ужасно. Да у меня на голове волосы шевелятся!
Там, где я жил, это было нормально. Несмотря на то, что преследуется законом. Но спустя время меня купил Рамон и освободил. У меня вроде как врожденная склонность к языкам, так что я оказался полезным.
Только из-за пользы?
Альваро улыбается так светло, что сложно подумать, что у этого парня такая сложная судьба. Что все эти сложности его не сломили. Он тоже гибкий, может, поэтому мы нашли общий язык?