Что произошло? Лена дёрнула Мишку за рукав.
Перебрали малость, пожал плечами Мишка. Межинов стал деньги предлагать, сказал, что не хочет за чужой счёт здесь находиться, а Дыньчик над ним посмеялся, типа, «откуда у тебя деньги?». Ну этот задохлик и бросился на Севку с кулаками, за что в ответ и огрёб. Еле растащили.
Лена посмотрела на осколки зелёного стекла и разбитую голову Межинова.
Огрёб? Бутылкой по голове? Вы с ума, что ли, сошли? Я сейчас наряд вызову.
Да, ладно тебе, Рязанцева. Чего не бывает. Ща помирим их.
Бывает? Лена почти кричала. А если бы он его убил? Хорошую встречу вы тут устроили. Молодцы.
Лена вынула телефон.
Эй, Рязанцева, выкрикнул Генка, ты что и, правда, милицию собралась вызывать? Ты это брось. Мне неприятности не нужны, завтра назад в Германию лететь, ещё не выпустят. Да и зачем нам милиция, если ты уже здесь.
Успокойся. Никто тебя не тронет. Наведите лучше порядок, а Олега я в травмпункт отвезу, у него вон кровь хлещет из раны.
Рязанцева, ну, Рязанцева, заныл Борька Карпик. Ты только не выдавай, мне ведь тоже неприятности не нужны
Лене стало противно. Каждый в первую очередь за свою шкуру испугался, здоровье и судьба истекающего кровью человека никого не интересовала.
Набрала Махоркина.
Александр Васильевич, заберите меня отсюда.
А вы, Лена, ехать не хотели? Махоркин впервые за весь вечер улыбнулся.
Вот и правильно не хотела. Как чувствовала.
Э нет. Вы, как сотрудник правопорядка на таком мероприятии необходимы, и чутьё вам должно было это подсказать.
Только подсказало оно вам, а не мне. Это же вы меня туда отправили, а я не хотела.
Зато человека спасли. Как там подруга ваша, сама справится?
Пока ехали в больницу, Татьяна Ветрова ни на секунду не выпускала голову Межинова из своих рук. Она села рядом с ним на заднее сиденье автомобиля и всю дорогу прижимала влажный платок к кровоточащей ране. Она же осталась с ним и в больнице.
Я думаю, справится. А всё-таки интересно наблюдать, как проявляется человек в таких ситуациях. От Тани, если честно, я никак не ожидала проявления подобной заботы.
Красивая девушка. Телефончик у неё взяли?
Нет. А вам надо? ревниво спросила Рязанцева. Ваша, вроде, не хуже.
Это вы про что? не понял Махоркин.
Про кого, поправила Рязанцева. Да, ладно, Александр Васильевич. Видела я вашу красавицу белокурую. Правда, очень красивая девушка.
Вы о ком? Махоркин притормозил машину.
О вашей девушке.
Но у меня нет девушки, удивлённо уставился на неё Махоркин. Ах, вы про Алёну замялся. Ну да, была. Сейчас нет.
То ли от стыда, то ли от радости лицо спутницы вспыхнуло яркой краской.
«Как глупо. И зачем я начала этот разговор? Вот как теперь выкрутиться?». Лена решила сменить тему, но неожиданно для себя ляпнула:
Тогда понятно, зачем вам телефон Ветровой. Обиженно отвернулась.
Махоркин долгим внимательным взглядом смотрел на точёный полупрофиль в обрамлении рыжих волн, потом улыбнулся и с нежностью в голосе произнёс:
Мне её телефон ни к чему. Он нужен вам, чтоб выяснить состояние вашего одноклассника. По большому счёту мы с вами пошли на должностное преступление, замяв дело об избиении. Врачи обязаны сообщать в милицию о факте нанесения тяжёлых телесных повреждений, и, в некотором роде, мы их подставляем. А если он завтра умрёт? Так что телефончик подруги надо было взять, она, похоже, решила с пострадавшим до утра остаться.
А зачем нам информация из вторых рук. Завтра позвоню главврачу и всё узнаю.
Вот и хорошо. Махоркин завёл мотор.
На море хочу, неожиданно вырвалось у Лена.
На море?
Да. Знаете, как я море люблю, оно мне даже снится по ночам.
Понимаю. Я тоже море люблю, но уже стал забывать, как оно выглядит. Последний раз был лет десять назад. Махоркин вздохнул. А вы поезжайте, сезон уже открыт, отпуск свой до конца вы так и не отгуляли до сих пор, да и дел серьёзных нет. Поезжайте.
Что? Правда? Вы меня отпустите? не поверила в своё счастье Лена. Я ненадолго, на недельку. Мне больше не надо. Море отдыхает меня, как ничто другое.
Вот и поезжайте, заулыбался Махоркин. Эх, мне бы тоже забросить всё к чёрту и махнуть, хотя бы дня на три.
Так в чём же дело? Поедемте, Александр Васильевич, вырвалось само по себе. Лена опомнилась и вновь залилась краской. Повисла неловкая пауза, из которой было непонятно, как выбираться. Где-то она слышала, что если уж пауза возникла, то держать её надо, как можно дольше. Однако молчание было мучительным, и Лена решила перевести всё в шутку. Обещаю, что не буду к вам приставать.