Ларс находился у паперти, он не смог подняться в храм. Поеживаясь от холода, он прятал руку с отпечатками зубов на кисти и снова в своей голове он не находил никакого объяснения этому. Марта его не кусала, никто его не кусал откуда этот чертов отпечаток. Что это все значит? Оправдывая свое поведение он переминался с ноги на ногу, бормотал себе под нос несвязные слова, когда перед ним вырос священник.
О! Святой отец!
Отец Марк вытаращил на него глаза и вместо слов утешения, лишь прошипел в ответ то, что нельзя было расслышать.
До Ларса донеслось: «Марта Марта. Amen. Он отвернулся как от скверны, а когда убрал свою ладонь с глаз никого перед ним не было.
Глава 7
На кладбище, после опускания гроба и траурной речи священника, когда захрустела земля под лопатами могильщиков, народ стал расходиться.
Кристина очнулась у самого края могилы в ушах хруст потревоженных корней, шепот, косые взгляды украдкой и вдруг прорвался голос двух могильщиков:
Вспомнил! Ведьма укусила Пануса!
Стой, о чем ты?
О том же. Ведьма ему передала злую силу вот он с тех пор и мечется.
Это ты про однорукого? Еще бы не метаться, когда руку оттяпали. Помню, он приходил ко мне, жаловался, руку раздуло так, что ни одна трава или мазь не помогали. По знахаркам пошли, по травницам без толку. Гной пошел. Из-за этого отняли. А все думали собаки бродячие покусали.
Одно не возьму в толк, зачем старуха кусала его?
Вдруг птица села на плечо девушки она не испугалась, не поворачивая головы, сделал движение рукой и накрыла руку священника. Легкий холодок пробежал по ее коже. Он подошел незаметно и говорил тихие слова.
Смиритесь, дитя мое. Примите мои искренние соболезнования Поверьте, я скорблю вместе с Вами и молюсь за покой души усопшей. Пусть даст Господь Вам силы пережить эту утрату.
Все было сказано, чтобы успокоить, но почему она улавливала для себя какое-то предупреждение? И ослабели ее ноги. Она опустилась на колени, поцеловала руку священника, прижалась к ней щекой запахло ладаном. Ее взгляд, затуманенный слезами, блуждал вокруг, будто выискивая нечто недостающее ей сейчас. Отец Марк помог ей подняться, и они еще долго стояли, переговариваясь о чем-то, пока не удалились могильщики, и не остался последний из пришедших на похороны, какой-то щуплый человек, он брел за остальными, оглядываясь на Кристину и священника. Казалось, он хочет что-то сказать.
На выходе из кладбищенских ворот Кристина вдруг пошла направо, на пустующее место, и упала как подкошенная.
Да что с Вами? священник склонился над ней.
Не знаю, я просто упала, и мне так хорошо в этом месте. Я бы осталась здесь.
Не говорите глупости, только Господу угодно знать наш последний час на земле.
Кристина посмотрела на деревья, нависшие над низкой каменной оградой кладбища. В тревожном шепоте ветра, она улавливала странные знаки. Будто послание свыше. И там, где роскошно цвела белая сирень, пошевелилась ветка. Девушка отвела глаза, но невольное любопытство вынудило ее вновь взглянуть на сирень. Белеющая человеческая рука показалась из листвы, проползла по цветкам, по-змеиному изогнулась и исчезла, оставив лишь смердящий запах. Кристина прищурилась, и прошептала: «По веткам ползет змея, а мне мерещится рука По веткам ползет змея».
Священник угадал ее настроение. «Иногда случается подобное», были его слова. Особенно в минуты глубоких переживаний нам видится что-то нелепое, неестественное. И в таких случаях помогает молитва.
Кристина вцепилась пальцами в сутану священника, представляя его волевое лицо, отрешенный взгляд, несущий какую-то глубокую, затаенную печаль. Сегодня она видела отца Марка впервые. Но казалось, что он ее давний добрый знакомый. В церкви он долго не отводил от нее взгляда, не стесняясь посторонних. Почему так пристален был тот взгляд? Что его угнетало? Ведь в какой-то момент мессы он повел себя суетливо и нервно, совершал неуклюжие движения, буквально спотыкался на ровном месте. Казалось, он на грани того, чтобы разорвать на груди сутану и вырваться из-под сводов храма на воздух. Поведение священника никак не соответствовало тому образу, который был знаком каждому прихожанину, образу верного и строгого служителя Господа со спокойным выражением лица, сдержанными манерами и медленной, словно вкрадчивой речью. Эти странности не ускользнули от прихожан. Они незаметно обсуждали священника.