Это слабое место моего плана, поморщился помещик. Действительно, с интернетом по-настоящему талантливый человек получает такие возможности для развития, какие и не снились раньше. Я утешаю себя только тем, милая пани, что информация только тогда ценна, когда она достаётся с трудом. Пусть они прочитают три книги вместо трёхсот пользы будет больше. Да и возможность неограниченных возможностей парализует, вы же знаете.
И чего вы достигнете в результате вашей ветряно-мельничной борьбы? Даже если всё пройдёт успешно, система быстро восстановится, буквально за считанные годы.
Смотря как вести дела, дражайшая Кассандра, хищно улыбнулся великий герцог.
Да везти их, не везти треснет ваша повозка. Вариантов у вас всего ничего. Вы можете повредить дата-центры технически например, взорвать или сбросить бомбу. Вы можете подкупить людей, работающих там, чтобы они повредили серверы сами. Вы могли нанять учёных для изобретения программ, которые парализовали бы их работу. Всё то же самое вы можете проделать с крупными научными центрами, которые разрабатывают интернет-технологии. Любой из этих вариантов кажется очень неправдоподобным, даже с вашими колоссальными финансовыми возможностями. Так или иначе пара месяцев, и всё вернётся на круги своя, как колёса асулума.
Произнося эту речь, Кассандра внимательно всматривалась в лицо аристократа. Тот, впрочем, пристально изучал поверхность своего стола и быстро вертел в руках позолоченный ножик для разрезания бумаг.
Безусловно, безусловно, заверил девушку помещик. У меня нет никаких шансов.
Кассандра вскочила с места и начала расхаживать по кабинету, не отрывая глаз от лица оппонента.
Вы полагаете, что отследить ваши связи с «Альфой» невозможно? Мы сделали это. Вы думаете, что мы ничего не знаем о ваших сообщниках? Они предали вас. Вы воображаете, мы не понимаем роли Старка во всём этом деле? Сладкие иллюзии. Вы считаете, что эти технические новинки так засекречены, что не просочатся в свет? Так может полагать только простофиля. А та женщина? Вы что, искренне верите, что мы не отследили её?
Во время этой обличительной речи Джозеф ещё больше опустил голову, так что Кассандре приходилось немного наклоняться, чтобы следить за его реакцией. Лицо мужчины, увы, ничего не выражало: только на последней фразе губы аристократа искривила ироническая усмешка. Повисло неловкое молчание.
И чего вы ждёте от меня? тихо проговорил великий герцог, поднимая голову. Что я так ничтожно глупо выдам себя реакцией? Я вложил в этот план слишком много душевных сил, чтобы попасть впросак из-за нелепых эмоций. Вы подсылали мне самых красивых женщин, ошибочно решив, что я буду более откровенен во время интимной беседы. Думаете, я не заметил всех этих прелестных ночных бабочек, облипающих меня при первой возможности, словно я единственный огонёк в их беспросветной жизни? Говорите, что угодно, я буду молчать.
От досады Кассандра закусила губу. Растерявшись, она лихорадочно соображала, что делать дальше. Девушка попробовала ухватиться за последнюю соломинку.
Вы не понимаете, какой опасности подвергаете вашу семью
Ах, оставьте эти демагогические бредни! Всё равно вам меня не разубедить. Явись ко мне сам Иисус с неба и возвести, что деятельность моя вреднее саммитов СШЕ, я бы и ему отказал.
С моей стороны, разумеется, было бы слишком самонадеянно стараться превзойти Господа нашего в авторитете, вздохнула Кассандра.
Великий герцог впился в девушку стальным взглядом и начал демонстративно барабанить по столу кончиками пальцев.
Вы, надеюсь, уже отошли от шока, вызванного чрезмерной общительностью Тоби? Или вы всё-таки собираетесь превратить Адуан в санаторий для лечения психических расстройств?
Не помешало бы, пробормотала девушка и громко чихнула.
Жаль, конечно, что вы так настаиваете на том, чтобы сейчас же покинуть мой кабинет, но удерживать вас было бы в высшей степе
ни негостеприимно.
Я? Нисколько
Очень, очень жаль. Что же, до свидания.
Девушка понуро встала и вяло попрощалась с помещиком. Она почти уже было скрылась в проёме, как резко обернулась и опёрлась правым локтём о дверной косяк.
Кстати, ваше высочество, известно ли вам, что я питаю особую слабость к институту страхования?
Нет, неизвестно, сказал несколько встревоженный Джозеф.