Плечи расправились, волосы сверкнули серебром прямо хоть сейчас меч в руки и на поле боя!
Я обняла своего хищника и прижалась к нему, тихо вздрагивая от рыданий.
Нет-нет, Алёнушка, ничего они мне не сделали, совершенно. Ты же знаешь, с кем я школу жизни проходил, даже инсультные признаки все до единого просто игра.
Я прислушалась, за стенкой по телефону говорил Стив, на английском и в полный голос.
Они думают, что я не понимаю, ну и про глухоту тоже я намудрил, конечно.
Ладно, меня шлюхой выставить, но тебя старикашкой всегда называть?
Ему 25, тебе 45, мне 70 для него мы оба старичьё и столько не живут! Знаешь, я тут кое-что тебе отписал, всё равно это скоро откроется, потому что ты должна подписать бумаги.
Я подпишу. Лев, я приезжала сюда, я их всех видела. И твоего сына тоже, самый адекватный из них по моему Стив.
Ты меня удивляешь ещё больше.
Лев, я тебя никогда не оставлю, ты мне дал близость доверия, я никогда такого не испытывала ни с одним человеком! Я чуть не умерла там без тебя, а когда увидела тебя сегодня больше так не делай! Чуть сердце не остановилось!
Прижал, обнял, молча.
Расположил меня совсем в другой комнате как я вообще поняла: вся эта квартира нужна для спонтанных приездов родни из-за границы. Куча запертых пыльных комнат, которые автоматически пылесосят раз в месяц.
Держи ключ! Запирайся на ночь обязательно.
Твой внук ко мне больше не сунется.
Он упорный, как и я в молодости.
Пришёл, побуянил. Получил дубовой дверью в лоб и ушёл. Упорный, чего уж, весь в деда!
Так и жили пару месяцев, пока не вышла биография Льва и нас не позвали на презентацию, всей семьёй конечно!
Вот тут всё и раскрылось.
И наши сражения мечом мы тихо теперь тренировались, и прогулки каждый день, а так же бурная молодость Льва в цитатах и фотографиях.
Стив растаял, размяк, мямлил что-то невразумительное и порывался срочно ехать домой. Интересно, зачем?
Приехали все вместе очень поздно, пакет с экземплярами биографии для друзей Лев оставил на полке в прихожей и сразу прошёл в зал к бару.
Вот и распечатаем коньяк, который мне привёз сын на день рождения! Повод замечательный!
Разлил по бокалам, протянул нам и достал приготовленную вазочку с лимоном.
Классика жанра, коньяк с лимоном! Ну что, с выходом моей книги?
Дед, не пей сквозь зубы процедил Стив.
Я понюхала спиртное, сильно отдающее миндалём тоже классика жанра, и метнулась ко Льву
Поздно, даже рвота не поможет, спирт сразу передал яд в кровь, сразу
Извлечение рвотных масс, промывание под струёй воды, лёд, скорая, больница, полицейские, сотовый, в котором со мной говорили на дикой смеси языков, капельница и слабые сердечные ритмы, как мой собственный пульс.
Больница.
Тупые разговоры в коридоре и снова реанимация.
Я ведь подписала все документы, я владелица всех его денег, должны были отравить меня!
Или Лев никому ничего не сказал, и они просто не знают?
Молчу, тихо оплачивая все счета за платную палату, но дежурю сама.
Еда?
Я забыла, что это.
Вода из-под крана.
Больше ничего.
Ты будешь жить, старый и сильный хищник, или я не Белка, шустрая и ловкая!
Неделя прошла.
Если бы мы давали прогнозы, то сейчас уже есть шанс.
Опять капельница, шанс появился в течении первых суток, но врачи такие перестраховщики!
Я читаю ему Шекспира на языке оригинала:
Гамлет такая скотина, что он, не мог просто жить и любить Офелию? Такая девушка из-за принца погибла!
Лев терпеть не может мои выводы, он всегда бесился из-за моей жажды жизни!
Эдгар Алан По, так же и столько же.
Синусовые ритмы на мониторе скачут, как белки, если можно сказать так о его сердце оно смеётся!
Прости, не сдержалась! Но ведь можно пульс пощупать, перед тем как в стену замуровывать? И кот, кот-то туда как попал? Он что, ослеп на миг? Топорищем ему в
Рука вздрогнула, и успокоились синусы на мониторе, они стали нормальными.
В палату вбежали врач и старшая медсестра, пытались меня вывести не на ту напали!
Делайте всё, что нужно, я в углу постою!
Трубку вынули, и Лев захрипел
Смотреть и умирать рядом было мучительно, а вот оживлять и приводить в себя ещё страшнее!
Когда все процедуры были закончены, и врач неодобрительно посмотрел на обложку книги, Лев прохрипел: