И как нам быть? озадачилась Соня, Давайте попробуем гостевой дом.
Мы направились к другому строению, но там меня ждал тот же самый сюрприз, осмотрели сарай и хозяйственную постройку, везде одно и то же, зато конюшня почему-то сработала. Я потрогал сено и даже взял его в руки, а когда мы проходили мимо лошадей, их там было штук пять в загонах, одна из них мной заинтересовалась, мы подошли, она высунула свою огромную морду наружу и лизнула меня, я её погладил.
Ничего не понимаю, опять удивилась Соня, давайте на других попробуем.
Но там всё было безрезультатно, другие лошади меня не замечали, и моя рука проходила сквозь них. Мы прошли в угол конюшни, там стоял стол среднего размера, ну не стол, конечно, а просто сбитые доски, и такие же лавки с двух сторон. В начале я потрогал, вроде дерево, потом сел, всё нормально, Соню это порадовало, она сказала, что сейчас сбегает за ужином и ушла, а я остался сидеть уже почти в темноте, так как на улице совсем стемнело, а электричеством тут не пахло. Стал размышлять, может я умер, так как других объяснений этому не было, ещё мне очень не нравился этот 1731 год и дата. С другой стороны, можно сказать, повезло, звери меня пока не сожрали, на вилы никто не посадил, правда, может всё ещё впереди, зато встретил Соню. Тут услышал, как кто-то крадётся и сопит, меня это сильно напугало, почувствовал на руке холодный и мокрый нос, потом её лизнули. Это был Тимофей, он уселся рядом, я его погладил, интересно почему тот пёс тоже меня видел, но для него я был нематериальный?
Соня вернулась только минут через тридцать и стала извиняться, что её задержала за ужином тётя, она притащила целый поднос всякой всячины и подсвечник с тремя свечами, я зажёг их спичками, тем самым вызвав у неё восторг. С едой тоже оказалось всё не так просто, фарфоровые тарелки и лежавшая на них еда мне были не доступны, хотя курица пахла просто замечательно. А вот из деревянной миски я смог взять картошку и солёный огурец, вилки, конечно, тоже были не для меня. Соня быстро убежала и через несколько минут притащила другой поднос, там уже было тушёное мясо в деревянной тарелке, деревянная ложка и кружка, плюс овощи и фрукты. С мясом подфартило, я отлично поужинал, из овощей был доступен только помидор, с фруктами облом, а вот с ягодами срослось.
Может, хотите что-то выпить? спросила Соня.
Да, спасибо, не откажусь.
Но тут тоже оказалось всё не просто, мне подошла только брусничная наливка, выпил две рюмки подряд, стало как-то легче, Соня сидела напротив и разглядывала меня. Когда я предложил, чтобы она себе тоже налила, она в начале возмутилась, а потом пояснила, что она ещё маленькая, ей пить нельзя. Я немного знал историю этого времени, что девчонок выдавали замуж чуть ли не в двенадцать лет, а ей явно больше, ну и выдал это, она смутилась. Выпив ещё рюмашку, я закурил, и тут, как назло, в конюшню забрёл Василий. Увидев её за этим грязным столом, сидящую при свечах в компании собаки с графином спиртного и закуской, он встал, как вкопанный, пытался, видно, подобрать слова, но вышло у него не ахти, так как он только и смог сказать:
Ваша светлость, вы что тут забыли?
Иди, куда шёл, отмахнулась от него Соня, со мной всё хорошо.
Тот немного покрутился на месте, вспоминая, наверное, куда он должен был идти и, перекрестившись, вышел. Мне стало интересно, сколько ей лет, я задал этот вопрос, чем ещё больше её смутил, видно, в те времена это было под запретом, хотя и у нас женщины предпочитают не говорить о своём возрасте. Наливка меня приободрила, даже в жар кинуло, я засучил рукава на своей шёлковой рубахе и расстегнул её почти до пояса, Соня от этой картины чуть в обморок не свалилась. Немного повисела, потом её, видно, отпустило, она налила в мою рюмку наливки, залпом выпила и долго морщилась, наверное, это её первый опыт употребления алкоголя, хотя наливка была градусов пятнадцать от силы, правда, ягоды очень кислили.
Князь, пробормотала она, что вы себе позволяете в присутствии дамы?
Меня, похоже, наливочка уже прихватила, я произнёс:
Да расслабься ты, лучше расскажи, где живёшь, где учишься, чем вообще занимаешься?
После этих слов она впала в ступор, сидела, не шевелясь, и разглядывала меня, и тут я понял, в чём дело. Раньше женщины, а тем более молодые девушки не видели мужчин в таком виде, стал застёгивать пуговицы, когда дошёл до середины, она ожила: