Еще один мой друг, Максим, делает программное обеспечение для энергетического комплекса. Там есть производители энергии и ее потребители, которые норовят потребить гораздо больше, чем производители производят. Чтобы их приструнить, физики придумали закон сохранения энергии и наказывали тех, кто его нарушал. А Максим придумал вместо него закон разбазаривания энергии, и его никто не пытался нарушить.
Очень нужный закон, одобрил Лёва и закусил килькой пряного посола.
С возрастом я обзавелся любимой супругой и импозантной лысиной. По праздникам мы с ней (с супругой, а не с лысиной) приглашали друзей. Мы в четыре руки играли «Чижика-Пыжика», а гости танцевали краковяк. Будни проходили скучнее. Жена сильно уставала на работе, но говорила, что чувствует себя там как дома. Она работала в сумасшедшем доме. Там мы и познакомились.
На день рождения я подарил ей цветок, а она сказала, что он похож на меня.
Он называется кактус, объяснил Лёва и выпил, не закусывая.
Мы поставили цветок на пианино и поливали по очереди: дважды в день я и дважды жена. Вскоре он сгнил и мы его выбросили, а пианино от протекшей воды покоробилось и вместо до-ре-ми стало играть фугу ре минор с прибамбасами. Жена сказала, что ее написал старый немецкий композитор Иоганн Себастьян Бах, а она любит молодого австрийского композитора Вольфганга Амадеуса Моцарта. А я-то думал, что она любит меня и Любезника.
Поначалу мы с женой часто ссорились, но потом перестали, потому что она ушла к Любезнику, который к тому времени в очередной раз развелся. Они долго и счастливо жили полгода, пока он не бросил ее ради поэтессы той, что когда-то была комсомолкой с бедрами из его романов. Теперь моя бывшая жена счастливо живет одна. Иногда она звонит сказать, что я испортил ей жизнь и, если бы не я, то ей бы до сих пор было восемнадцать лет.
Я тоже живу один. Понемногу философствую, пишу портрет своей автобиографии и леплю пельмени. Спрос на них невелик, хотя я продаю их совсем дешево. Заказать мои дешевые пельмени можно на сайте «Ваш дорогой пельмень». Мясо фермерское, тесто из муки высшего сорта, каждый пельмень прошел контроль качества.
Нет, не о такой жизни я мечтал! Пойти, что ли, набить морду моему другу Любезнику?
4. Неудачный доклад
Рассказ знакомого социолога
Отчего-то вспомнилась одна давняя история. На конференции у нас с коллегой был доклад по совместной работе. Выступать решили вдвоем: теоретическое введение излагаю я, эмпирическую часть она, заключение снова я. В конце мы дуэтом говорим: «Спасибо за внимание». Эту фразу мы тщательно отрепетировали.
И вот, выходим мы на сцену. Я подхожу к микрофону, делаю глубокий вдох Коллега отпихивает меня локтем, я отлетаю к стене, а она бодро шпарит введение и эмпирическую часть, после чего сообщает залу: «А теперь Михаил Борисович расскажет, что». Довольно точно и полно излагает заключение и с широким приглашающим жестом уступает мне микрофон. Я занимаю место докладчика и, подумав, говорю левитановским голосом: «Спасибо за внимание!». Не дождавшись аплодисментов, мы возвращаемся в зал.
После конференции коллега устроила мне разнос. Во-первых, я замолчал у микрофона, и ей пришлось отдуваться за нас обоих. Во-вторых, в течение всего доклада я стоял рядом с ней столбом, мешая сосредоточиться. И, главное, нарушил все наши планы: в одиночку сказал «спасибо за внимание».
Больше мы вдвоем не выступали.
6. Военные воспоминания
Рассказ родственника, которого я навещал в психиатрической клинике
Я родился в 1943 году, во время войны, в городе под названием Эвакуация. Мои родители тогда были на фронте. Почта работала медленно, и они только через два месяца узнали о моем рождении. Им дали отпуск на три недели для моего воспитания. За это время надо было выучить меня грамоте, риторике, теории относительности и всему, что должен знать культурный человек. Однако ни тетрадей, ни учебников не было: вся бумага шла на фронт. Вместо букваря у нас был трофейный томик Кнута Гамсуна по-норвежски.
Потом время, отведенное на мое воспитание, истекло, и родители уехали обратно на фронт. Когда война кончилась, они вернулись домой, в Эвакуацию. О моем обучении они больше не заботились, потому что я уже стал большим и этим занялась школа. Она научила меня любить Родину, Коммунистическую партию и ее Гениального секретаря, Владимира Владимировича Зюганова. А когда товарищ Гениальный секретарь случайно умер, то мы стали любить Первого секретаря, потом Второго, Третьего даже не знаю, которого из них любим сейчас.