Заметьте, не я это предложил, с нескрываемым удовлетворением ответил редактор какой-то старой цитатой (Гордей точно знал, что это цитата, но совершенно не помнил, откуда она). Сарказм Гордея редактор не заметил или сделал вид, что не заметил. Он повернулся вбок и щёлкнул выключателем стоящего на подоконнике чайника. В комнату пришёл звук готовящейся к закипанию воды.
Гордей сидел молча, не стремясь ничего изменить в голове редактора. По его внутренней шкале, текст получился на четвёрочку. Была, разумеется, пара острых фраз для оживляжа. Про кружок орбитальных социалистов-утопистов. На это главред, простая душа, и клюнул. Но он не разглядел другого. Была пара важных страничек про собственно космическую проблематику. Это Гордей раньше не особо понимал, на самом деле. Например, про то, что человека нельзя изменить, адаптировать к космосу. Человек остаётся человеком, но только если есть хоть маленькая возможность вернуться на Землю. Это крайне важно. Человек вне Земли может быть только временно. А если возможности вернуться нет и он это чётко понимает то просто сходит с ума. Точка. Или самоликвидируется, если хватит духа. Потому что становится незачем жить. Отсутствие надежды на возвращение вот что разрушает. Никто не видел ещё человека, который согласился бы остаток дней провести в ракете, даже якобы (или не якобы) принося пользу человечеству. Например, из тюрьмы пожизненно заключённому можно попытаться бежать или, может быть, случится война/землетрясение, а тут вообще нет вариантов. Вот про это Гордей и написал пару страничек. А до такого ни один фантаст не додумался ещё. И, похоже, этот ход пройдёт: редактор социальные фрагменты явно уберёт, а важное про космос вполне может остаться. Что уже неплохо. Таков был подход Гордея подставить одно, чтобы спасти другое.
Чайник щёлкнул каким-то особым пластиковым звуком, извещая о наличии кипятка. Гордей с внутренней улыбкой тут же вспомнил свои позавчерашние мытарства с кипятильником на орбите. Да, забавно там получилось Из этих воспоминаний его вывел голос редактора.
Тебе чёрный или теперь уже зелёный?
Чёрный, разумеется. А то вы как будто этого не знаете, ответил Гордей и закинул ногу на ногу.
Редактор стоял спиной к Гордею, что-то там колдовал, и не было никакой возможности понять, что же он действительно положит в чашку. Гордей, да и прочие сотрудники редакции знали за редактором дурную особенность не выкидывать спитые пакетики, а копить их в специальном небольшом контейнере и при случае опять подсовывать своим гостям. Те, кто не следил за руками редактора, попадались на эту уловку и были потом несколько печальны. А редактор, кстати сказать, абсолютно искренне полагал, что так он борется за экологию. Кто-то из попавших на спитый пакетик сотрудников в сердцах присоветовал редактору не пользоваться туалетной бумагой, раз уж он такой последовательный борец за сохранение лесов. Редактор тогда только противно хихикнул в ответ и отвёл глаза в сторону. Но тем не менее продолжал тихо гадить при случае своим гостям, которых больше всего обижало то, что в этом редакторском действии не было сознательного желания обидеть просто он так понимал экономность.
В кармане Гордея внезапно чирикнул коммуникатор. Такой звук означал, что звонящий не находится у Гордея в списке. Чужой, стало быть. Вот ведь некстати-то. Гордей похлопал себя по карманам и извлёк наружу продолговатый брикетик. Может быть, это Ленка с орбиты решила звякнуть? Что-то у него внутри опять слегка сжалось. Гордей дал ей при расставании свою визитку, а там, кроме его фотографии, есть ещё и его номер. А внизу, маленькими буковками, приписка про то, что это для особых случаев. В принципе, Гордей не особо рассчитывал, что она будет ему звонить. Незачем ей это всё Чего уж тут себя обманывать-то Гордей перевёл глаза на зеленоватый экран. Там светилась надпись, предлагавшая новые скидки на услуги по трансплантации печени на дому. Гордей, брезгливо морщась, быстро нажал на иконку «удалить» и раздражённо сунул коммуникатор обратно в карман. Ему было досадно, что он хоть на секунду, но допустил, что это могла быть Ленка. Эх, Лена, Леночка. То есть, получается, он всё-таки надеялся Но самое неприятное, что в ходе этих нехитрых манипуляций со своим коммуникатором он, кажется, ненадолго утратил контроль за руками редактора. А вот этого допускать было нельзя ни в коем случае Главред широким жестом поставил перед Гордеем чашку, пододвинул сахарницу с одиноким кусочком сахара, потом отвёл глаза и начал делать вид, что ищет внезапно потерявшуюся зажигалку. Гордей заглянул в чашку и ему стало ясно, что за главредом он-таки опять не уследил