За час перед концертом кэп разрешал включить нормальную гравитацию. Все этому радовались. Лена вылезала из опостылевшей униформы, надевала красивое платье. Причесывалась, по мере сил приводила себя в земной вид хотела хоть на время концерта вспомнить свою изначальную суть, побыть земной женщиной, а не бесполым старшим телеметристом в синем комбезе с многочисленными карманами и с флюоресцентной фамилией на спине. Не только для неё, для многих других орбитальщиков тоже такой концерт воспринимался как возможность на час-другой стать настоящим земным человеком. Поэтому прихорашивались многие, кстати хоть маленький. а праздник.
Голос у Лены был высокий и чистый. Пела она действительно хорошо и к тому же ещё замечательно грассировала народ просто колбасило по полной программе. Играла хуже, но это было абсолютно некритично, песни обычно требовали трёх-четырёх аккордов. Ну и репертуар всё-таки был старинный. Ещё из прошлого века, когда она была совсем ещё девчонкой и даже слегка причастна ко всякого рода слётам, авторской песне, помнила, что такое лес, дрова и костёр, видела живых Визбора и Окуджаву. Фотография одного из них в облезшей рамочке была прикручена на стенку у неё в каютке.
Начинала она довольно традиционно:
Виноградную косточку в тёплую землю зарою,
И лозу поцелую, и спелые гроздья сорву
За ней следовали разные продолжения:
Эту пряную перину море вынесло на берег,
Солнце воду испарило получилось хорошо
Или, например, это:
В ночном саду под гроздью зреющего манго
Максимильянтанцует то, что станет танго
Или даже иногда визборовскую:
Приходи ко мне, Бригитта,
Как стемнеет, приходи.
Всё, что было, то забыто,
Всё, что будет, впереди
А когда она пела:
Он здесь бывал: ещё не в галифе
В пальто из драпа, сдержанный, сутулый
все понимали, что она меняет наполнение этого стихотворения и имеет в виду совсем другого мужчину. Но об этом не будем пока.
Вот и сегодня она сидела на стульчике, поставив гитару на колено, и перебирала струны. Отросшая за время орбитальной жизни чёлка то и дело падала на глаза и мешала петь. Она её сдувала, но та вновь падала. Она даже внутренне рассердилась надо было какой-нибудь небольшой аксессуарчик предусмотреть, чтобы эту проклятую чёлку держать на положенном ей месте. Типа заколки, что ли. Народ расселся, она произнесла какие-то вводные слова. В основном про то, каких авторов она будет петь сегодня, ей почему-то остро хотелось Берковского.
Она допела «Гренаду» и в паузе попила водички. Поверх кромки стакана посмотрела в зал. Заправщик, её орбитальный приятель, сегодня сел сбоку. Её помощник, младший телеметрист, пристроился посередине. Он её боготворил, излишне громко и всегда фальшиво подпевал. Её это злило, но сказать ему было неловко. Вон поодаль пристроился связист. В крайний раз он слушал аж с открытым ртом. Сейчас пока рот закрыт. Сосёт леденец, похоже. Ой, а кто это там сзади? Хм, на Гордея похож. Во дела! Это ж мой приятель студенческий! А откуда он здесь? Он ведь теперь известный и даже модный журналист, говорят. Сугубо для эстетов типа. Во, блин, дела Даже, помнится, читала пару раз его медитативные опусы. Значит, он и сюда добрался. Ну-ну Про нас будет писать, очевидно. Похоже, даже скорее про меня. Хм, забавно А у меня голова ещё немытая после смены, нехорошо И прыщик на шее Во как внимательно слушает. Как и раньше. Правда, он эти песни уж, небось, сто лет как позабыл Ну ладно, напомним, дело это весьма нехитрое Она встретилась взглядом с Гордеем и игриво подмигнула ему. Заметила, как он чуть вздрогнул и тоже попытался ей в ответ рукой сделать некий приветственный жест. Но на него все начали тут же оглядываться и шикать. Концерт, впрочем, уже продолжался Лена запела знаменитую когда-то песню:
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку
Каждый выбирает для себя.
Когда начался концерт и Гордей увидел её, в желудке как будто поселился камень. Да, это была она. Несмотря на то, что они давно не виделись, не узнать он её не мог. Она, разумеется, изменилась, но эти изменения были в сторону изящности, тонкого вкуса и вытекающей из этого какой-то незащищённости. Совсем не то что раньше, когда она запросто могла надеть серое с коричневым и вдобавок обуться в белое. Что касабельно собственно песен, то Гордей некоторые из них даже смутно помнил. Вот, например, эту, которая как раз сейчас звучала: