Да, ответил Савин. Как и положено в людном месте.
А что тогда было позавчера вечером?
В словах следователя сквозило раздражение с долей удивления.
А что было позавчера вечером? искренне не понимал журналист.
Мне участковый позвонил. Заявление на тебя накатали, Савин. Некий Максим Рогоцкий. За укусы твоего пса.
Азор, будто понимая, что речь о нем, коротко заскулил и лёг на пол. Георгий начал понимать, откуда заявление, но замялся.
Андрей Иванович, отозвалась Катя, я могу объяснить.
Ты-то тут причём, Катерина? удивился Шаповалов.
Савин повернул голову к Кате. Да что же такое? Опять непонятные цветовые вспышки вокруг девушки. Теперь уже грязно-фиолетового цвета. Георгий отвернулся и потрусил головой.
При том, продолжила Вербицкая, что пёс меня защитил.
От чего?
Я не хотела говорить.
Да говори уже, будь добра.
Макс мой бывший жених. Он набросился на меня с ножом, а Азор схватил его за руку. Только Жора сразу же отозвал пса.
Жора? удивился Андрей. Вы были вместе? С Савиным?
Да, гуляли.
Шаповалов долго переводил взгляд с Савина на Вербицкую и наоборот. Он был в шоке. И от новости о нападении, и от того, что Жора с Катей были вместе.
Интересненько. А почему я узнаю о нападении только сейчас? И про Макса в том числе? Ты сейчас же напишешь заявление на него.
Зачем? Всё же обошлось.
А вот и не всё. Этот вот товарищ, который совсем нам не товарищ, провёл освидетельствование в медпункте. А ты, Савин, у нас местная знаменитость. И этот Макс тебя узнал.
И что теперь? спросил Савин.
Штраф тебя ждёт. И оплата лечения. Собака без намордника и поводка гуляла.
Да мы на пустыре гуляли, возразил Савин. Практически уже за городом.
Судью это не волнует. А тебя, Катерина, я не понимаю. Напиши встречное заявление.
Не хочу.
Что значит, не хочу? А если?..
Не будет «если», перебила Катя. Вряд ли он ещё раз осмелится. А Жоре он, видимо, просто решил отомстить.
Ладно, нервно проговорил Шаповалов. Я с тобой потом поговорю. Поздравляю, Георгий. У тебя появился ещё один враг.
Им уже в очередь надо записываться, отшутился журналист.
Не смешно. И знаешь почему?
Капитан замялся, но таки решился рассказать новость.
Травинкина выпустили. Пока под залог.
И?
И вряд ли посадят. Видимо, у нас в городе появился влиятельный человек. Так что будь осторожен.
Я тебя понял, грустно произнёс Георгий.
Ты хоть расскажи, киборг, раз уж здесь, подшутил Шаповалов, указывая на очки. Неужели ты сейчас меня видишь?
Можешь себе представить.
Не могу. Я как-бы вообще не знал, что такое возможно.
А я знал. Когда-то интересовался. А теперь вот сам тестирую.
И как?
Хоть и все нечётко, но во сто крат лучше, чем вообще ничего.
Я рад за тебя. Это что же получается? Мы сможем продолжить сотрудничество?
Почему бы и нет?
Шаповалов привстал и подал руку другу. Обменявшись рукопожатиями, Георгий, было, попрощался, хотел выйти, но за дверью послышался шум, и в кабинет вошли Величко с Петровым, ведя задержанного. Мужчину усадили за центральный стол. Начальник вопросительно посмотрел на оперов.
Отловили домушника, пояснил Сергей. В окно лез. Нагло так, ясным днём. Ещё и в доме, где живёт полицейский.
Надо же, как не повезло, подшутил Игорь.
Да к другу лез, оправдывался мужик. Помочь. Ключи он забыл, а дверь захлопнулась! Это беспредел!
Савин смотрел всю эту картину и снова ничего не понимал. Задержанный «вспыхивал» темно-зелёными цветами. Это реально было похоже на ауру. Мужик уловил взгляд Савина и замер. Он почувствовал этот взгляд даже через тёмные очки. Задержанному стало не по себе, и Георгий сразу увидел вокруг преступника фиолетовые вспышки.
Савин подошёл ближе к мужику и заглянул ему прямо в глаза. Следующую фразу журналист произнёс интуитивно.
Ты врёшь.
В следующий момент Георгий встряхнулся с мыслью: «Надо к Шнайдеру. Срочно». Эти цветные вспышки явно не к добру.
Попросить можно? спросил он Шаповалова.
Говори.
Отпусти Катерину ненадолго. Мне в больницу надо.
Без проблем. Езжайте, конечно.
Вербицкая ничего не понимала. Какая больница, почему так срочно?
Я в машине объясню, кивнул Георгий Кате и пошёл к выходу.
Шнайдер выслушивал Георгия, рассматривая рентгеновские снимки, и тоже был несколько обескуражен.