Позаботьтесь, чтобы сюда больше никто не вошел, приказал он.
Текут последние нотки чувственного произведения Вивальди, рождая руками и душами оркестра совершенную, тут же исчезающую в небытие игру звуков.
Ирина зажмурилась пора возвращаться с небес в суровую реальность. Пару секунд тело сопротивлялось разуму, но чувство стыда компенсировалось апатией к происходящему. Горячая струйка начала своё движение, оставляя тёмные пятна на светло-зеленой одежде, затем стекла по босым ногам со стула прямо на пол. Сцена имела наклонный пол и по случаю шоу была накрыта белоснежной пленкой хорошо контрастирующей с жёлтыми ручейками.
Ирина, борясь со стыдом, украдкой осмотрелась.
Вроде все справились публично синхронно обмочились. Теперь придется жить с этим опытом. О, нет, Майя!
Болезненная девушка перестала играть и закрыла лицо рукой. Её брюки выглядели сухими. Вдруг она начала извиваться, сдерживая конвульсии, и упала на четвереньки. Концерт остановился. Ирина первой подбежала к несчастной девушке и попыталась её поднять. Майя находилась в полуобморочном состоянии, тело её горело. Вставая, она оперлась руками о стекло, которым сцена была отгорожена от зрительного зала. В этот момент с девушкой случился сильнейший приступ кашля на стекло брызнула кровь. После чего Майю вырвало апельсиновым соком и остатками обеда.
Эта сука инфицирована! сменившись в лице, вдруг прокричал Натан Степанович, бросив свою флейту, Я не хочу умирать!
Поднялась суматоха. Люди с ругательствами шарахнулись по сторонам, и от только что витавшей над оркестром утонченности не осталось и следа.
Администратор спектакля, Алёна, спешно нажала кнопку экстренной блокировки промышленного люкса, которым фактически являлась сцена. Оргстекло за кулисами герметично закрылось, послышался шум включаемой вентиляции. Несколько музыкантов подбежали к выходу и принялись возмущенно стучать в закрытую дверь.
Простите, по технике безопасности я не имею право открывать, с виноватым и испуганным видом отвечала Алёна, кутаясь в свой защитный костюм, Вы все уже давно в одном помещении.
Оркестры по всему миру распадались еще и потому, что требовали нахождение большой группы людей вместе и без средств защиты дыхания, что рано или поздно приводило к заражению всего коллектива.
Как же так вышло? причитала Алёна. Подойдя к Артемьеву, она предложила, Может, опустим занавес и начнём эвакуацию зрителей и персонала?
С меловым лицом Владислав Артемьев выглянул в зал. Несколько гостей спешно уходили через индивидуальные, защищенные коридоры. Оставшиеся три десятка зрителей заинтересовано смотрели на сцену. По их мнению шоу продолжалось.
Включите фоновую музыку, раздайте гостям меню на закуски и напитки, тихо сказал Артемьев, пытаясь вытереть пот со лба сквозь защитный экран на лице, Бинокли тоже можно предложить.
Занимаясь безобидным, почти тривиальным трудом, младший помощник худрука Алёна в коронавирусную эпоху чувствовала себя, как на войне. Кто с кем сражался было непонятно, но нравственность несла большие потери, еженедельно вызывая горечь утраты.
Максимилиан Босх вернувшись из уборной, едва взглянул на сцену и спешно покинул концертный зал.
Эпидемиологическая служба в составе семи машин скорой помощи и мобильной лаборатории приехала за четверть часа. Вход на сцену дополнительно закрыли герметичной ширмой. Врачи, наглухо запакованные в защитные костюмы, наспех осмотрели всех участников выступления. У каждого из двадцати восьми музыкантов из пальца взяли кровь, маркером написав на руке уникальный номер соответствующий пробирке.
Стандартизированных результатов теста существовало всего несколько. Выявлялся вирус чаще всего верно хоть в чём-то здравоохранение России не подкачало.
Спустя пять долго тянущихся минут после взятия первых проб, индивидуальные тесты последовательно начали сигнализировать о результатах.
Майя, а также двадцать четыре её коллеги по творческому цеху оказались инфицированы COVID-22 наиболее распространенным, почти не излечимым и очень заразным штаммом коронавируса. Двое музыкантов облегченно вздохнули каким-то чудом они не были заражены. Их сразу одели в защиту и отпустили домой с обязательным условием контрольного прохождения теста на следующий день.
Тем временем на сцене произносились драматические и страдальческие речи о несправедливости жизни, достойные героев Шекспира.