Фаэтон же, когда он вырос, стал таким же гордым, каким он был и красивым, и куда бы он ни пошел, он везде хвастал своим родством с Солнцем; и люди, когда они смотрели на его несравненную фигуру и его сияющие черты, верили его словам и почитали его как наследника Гелиоса. Но лишь один Эпафос, сын Зевса, услышав его похвальбу, усмехнулся.
Ты дитя Гелиоса?! сказал он. Какая глупость! Ты ничем не можешь доказать свое родство, кроме собственного смазливого лица и соломенных волос; а в Элладе много девушек, у которых есть это, и они так же смазливы, как ты. Мужественная грация и красивые черты лица действительно являются дарами богов; но только богоподобными деяниями можно доказать свое родство с бессмертными. В то время как Гелиос Гиперион твой отец, как ты уверяешь, ведет свою колесницу над облаками и изливает благословения на землю, что делаешь ты? Что, в самом деле, как не забавляешься своими желтыми локонами и не любуешься своими дорогими одеждами, в то время как твои ноги все время в пыли, и грязь земли крепко держит их? Если у тебя есть родство с богами, докажи это, совершая деяния богов! Если ты сын Гелиоса Гипериона, направь на один день его колесницу по небесам.»
Так говорил Эпафос. И разум Фаэтона наполнился возвышенными мечтами; и он, отвернувшись от насмешливого искусителя, поспешил в дом своего отца. К тому времени никогда не утомляющийся Гелиос со своими конями и колесницей только что закончил очередной день и словами самой горячей любви приветствовал своего рожденного на земле сына.
Дорогой Фаэтон, сказал он, какое поручение привело тебя сюда в этот час, когда сыны человеческие находят покой во сне? Есть ли какой-нибудь дар, который бы ты хотел от меня получить? Скажи мне, что ты желаешь, и это будет твоим.
И Фаэтон заплакал. И сквозь слёзы сказал:
Отец, есть завистники, которые говорят, что я не твой сын. Дай мне, прошу тебя, какой-нибудь знак, которым я смогу доказать свое родство с тобой.
Но Гелиос ответил:
Мое дело трудиться каждый день, и короткий мой отдых дан мне лишь затем, чтобы у детей земли были свет и жизнь. Но скажи мне, какого знака ты жаждешь, и я клянусь, что дам его тебе.»
Отец мой Гелиос, сказал юноша, знак, о котором я прошу: позволь мне завтра сесть на это место и погонять твоих коней по небесной тропе.
Тогда сердце Гелиоса наполнилось печалью, и он сказал Фаэтону:
Дитя мое, ты сам не знаешь, чего просишь. Ты не похож на богов; и нет на свете человека, который мог бы управлять моими конями или вести солнечную колесницу по небу. Я прошу тебя, попроси какое-нибудь другое благо.
Но Фаэтон не хотел ничего иного.
Я получу от тебя этот дар или больше ничего мне не надо. Завтра я буду управлять твоими скакунами и тем самым докажу свое право первородства.
В ту ночь Гелиос долго умолял своего сына, чтобы он не стремился к деяниям, слишком великим для слабого человека. Но своенравный Фаэтон и слышать ничего не хотел. И когда забрезжил рассвет, и Зори запрягли коней в машину, его отец с грустью передал вожжи в его руки.
Моя любовь к тебе взывает: «Воздержись, воздержись!» И все же, ради моей клятвы, я исполняю твое желание. И Гелиос закрыл свое лицо и заплакал.
А Фаэтон вскочил в повозку и хлестнул коней кнутом. Они вскочили и, быстрые, как грозовая туча, понеслись высоко к голубому небесному своду. Ибо все они хорошо знали, что неумелая рука держит их поводья, и гордо презирали своего возницу.
Надменное сердце Фаэтона сжалось, и вся былая храбрость покинула его, а длинные поводья выпали из его ослабевших рук.
Мой славный отец, воскликнул он в ужасе, твои слова были правдой. Если бы я внял твоему предупреждению и повиновался!
Между тем солнечные кони, обезумев от своей вновь обретенной свободы, бешено понеслись в середине неба, а затем устремились вниз к земле. Рядом с населенными равнинами они мчались и взлетали, волоча за собой колесницу. Иссушенная земля задымилась; реки превратились в облака пара; деревья стряхнули с себя опаленные листья и запылали; а люди и звери спрятались в пещерах и скалистых расщелинах и там погибали от жажды и невыносимой жары.
О отец небесный! взмолилась Мать-Земля, пошли помощь своим детям, или они все погибнут из-за самонадеянной глупости этого человека!
Тогда Зевс Громовержец со своего высокого трона метнул свои страшные стрелы-молнии, и несчастный Фаэтон упал головой вперед с колесницы; а огнедышащие кони, испуганные, но послушные, поспешили обратно на пастбища Гелиоса, что на берегах древнего океанского потока.