Скоро должно было начаться наше с Макото выступление. Вожатая внесла в наше выступление некоторые коррективы. Теперь, помимо наших выступлений, к нам должен был присоединиться барабанщик и мы должны были сыграть несколько песен, на изучение которых у меня ушло несколько дней, сдавленных едва ли не до крови от струн пальцев и немного нервов, потому что мне было волнительно выступать на публику. «А вдруг я облажаюсь? А вдруг нас засмеют?» Но затем, я вспомнил, как я спокойно проводил репетиции с Макото и даже когда пришёл этот барабанщик, которому нужно было заучить свои партии в максимально короткий срок. Ко мне вернулся оптимизм.
Голос из-за сцены вызвал нас: «а теперь поприветствуйте трио наших юных музыкантов»
Мы вышли на сцену. Я крепко сжимал гитару, поднося микрофон ближе ко рту. У меня не оказалось бумажки со словами, но они и не были мне нужны. Я знал наизусть все тексты песен, которые должен был спеть. Ведь я сам их выбирал. Я начал исполнять строки Окуджавы.
«Ты течёшь, как река. Странное название!
И прозрачен асфальт, как в реке вода
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моё призвание
Ты и радость моя, и моя беда
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моё призвание
Ты и радость моя, и моя беда
Пешеходы твои люди невеликие
Каблуками стучат по делам спешат
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моя религия
Мостовые твои подо мной лежат
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моя религия
Мостовые твои подо мной лежат
От любови твоей вовсе не излечишься
Сорок тысяч других мостовых любя
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моё отечество
Никогда до конца не пройти тебя
Ах, Арбат, мой Арбат
Ты моё отечество
Никогда до конца не пройти тебя»
Затем пошёл Высоцкий, Гребенщиков с его «Блюзом во имя ночи»
«Снова я пел сегодня
То, что должен был петь вчера.
Как прекрасны слова они изменят весь мир,
Но я опоздал, и это только игра.
То, что понятно ночью,
Скрыто в потемках днем.
Что солнечный свет
Мне, если я слеп,
И стрела из цветов на луке моем?
Дай им Господь печали,
Чтоб различать цвета,
И людям дневным
Дай ночную звезду,
Чтоб эта звезда им разомкнула уста.
И если не виден клинок, то это не значит,
Что сердца ему не достать,
Пасынки будней, как вам не страшно спать?»
Закончив свое пение, под шум аплодисментов я удалился за кулисы и уступил место Макото. Она исполняла песню Элвиса Престли «Cant help fallen in love». Её голос был все таким же бархатистым и нежным. А закончив, она повернулась ко мне и подмигивание дала понять, что надо исполнять совместный перформанс. Вы, наверное, подумаете, какую совместную песню можно исполнить с девушкой? Если вы думаете, что зажигательную песню, заставляющую толпу качать сцену, то вы абсолютно правы.
Макото встала из за рояля, взяла электрогитару и дала вторую мне. На сцену вышел наш барабанщик. Он был на взводе. Взволнованный и крайне возбуждённый. Но затем, это возбуждение передалось и толпе наших слушателей. Под ритмичные стуки барабанных палочек мы начали исполнять наше творение. Да начнется рок!
«In the beginning
В начале
Back in 1955
В 1955м
Man didnt know bout a rock n roll show
Люди не знали о рок'н'ролле
And all that jive
И обо всем остальном
The white man had the schmaltz
У белых людей были сентиментальные песенки
The black man had the blues
А у чёрных-блюз
No one knew what they was gonna do
Никто не знал, что будет дальше
But Tschaikovsky had the news, he said
Но Чайковский, однажды сказал
Let there be sound, and there was sound
Да будет звук, и возник звук
Let there be light, and there was light
Да будет свет, и появился свет
Let there be drums, there was drums