Воцарилась тишина. Я пялилась куда-то перед собой, пытаясь осознать слова Ветра. Самое парадоксальное, что я не чувствовала отторжения от сказанного. Наоборот, эти слова словно наслаивались на мои обрывочные мысли и чувства, собирали их в единое целое, подтягивали, выстраивая предложение за предложением. И наконец получился осознанный текст, оформилась мысль в голове, перестав быть лишь хаотичным набором слов.
А еще я помнила эту жизнь без масок. Тот короткий миг, когда я была счастлива и открыта миру. А он ударил по мне, сломал, заставил перекроить себя и надеть маску. И как бы она ни была тяжела, куда страшнее та боль, что осталась в прошлом. Боль, к которой я ни за что не хотела возвращаться. Боль, за которую Ветер, как оказалось, меня и ценил.
Я так глубоко погрузилась в эти мысли, что не услышала вопроса Ветра, подняла на него взгляд, он повторил:
Говорю, как насчет того, чтобы немного подзаработать?
Глава 3
Я захлопала глазами, потому что еще пребывала в состоянии саморефлексии. Общение с Ветром это прямо как в русской сказке: сначала в ледяную воду, потом в кипящую, так и кидает из состояния в состояние.
Подзаработать? переспросила непонимающе.
Одна моя знакомая ищет художника. Хочет расписать комнату в восточном стиле, дама увлекается йогой.
И?
Ты бы могла взяться за эту работу.
Я искренне рассмеялась.
Я не бралась за краски много лет.
Самое время вспомнить, каково оно. Тебе дадут рекомендацию, можешь не переживать, никто в твоем таланте сомневаться не будет. Я, кстати, и без рекомендации не сомневаюсь, просто ищу способы не дать тебе отказаться.
А если я все же не справлюсь и запятнаю твое честное имя?
Ветер рассмеялся, туша окурок в пепельнице.
Во-первых, имя у меня не такое уж и честное. Есть люди, которые всерьез считают меня самоуверенным пронырой, который дерет бабки ни за что.
А они с тобой работали?
По большей части нет. Тем, кто работал, не понравилось, что я не готов покрывать их грехи и способствовать темным делам. Вот они и пускают слухи, а слухи, конечно, не остаются без внимания.
Верю. А во-вторых?
А во-вторых, он снова перегнулся ко мне и прошептал, я, Ирэн, вообще ничего не боюсь.
Я захлопала глазами, Ветер весело рассмеялся, вставая и потягиваясь.
Ты самый несносный человек в мире, проворчала я.
Знаю. Так я позвоню знакомой, скажу, что ты согласна?
Тебе-то это зачем? я поднялась и встала напротив него. Очередной акт спасения моей заблудшей души?
Ты обо мне слишком хорошего мнения. Мне обещали процент.
Идиот, хмыкнула я, шлепнув его по руке.
Так что?
Я подумаю, вечером дам ответ, хорошо?
Как скажешь, Ирэн.
До вечера я работала, хотя в голове так и стояло предложение Ветрова. Нет, это полное безумие. Это ведь даже не картину написать, а целую комнату. Я за эти годы максимум наброски на полях делала. Однозначно не справлюсь. Даже не стоит думать об этом.
Я попялилась в монитор, а потом вытащила несколько листов бумаги и стала делать наброски. Это же меня ни к чему не обязывает. Просто представлю, что бы я могла предложить по этому проекту. Это интересно, просто интересно, хотя и не реально для меня.
Когда зазвонил телефон, я осознала, что прошло несколько часов, и я перевела уйму бумаги. Покачав головой, сняла трубку и ответила Ветру:
Я согласна.
Выйти за меня замуж?
Очень смешно.
По-моему, действительно, смешно. Саша усмехнулся, но добавил серьезно: Тяжело бегать от себя, да?
Ни от кого я не бегаю. Договорись с этой своей знакомой о встрече, чтобы мы могли обсудить все детали.
Завтра она будет ждать тебя в два часа.
Я только рот открыла от изумления.
Ты уже договорился с ней?
Конечно. Ирэн, пора осознать, что я неплохо тебя знаю, и был уверен, что ты согласишься еще до того, как предложил.
Наглый, наглый Саша Ветер, я все-таки улыбнулась.
Ага. А ты еще про честное имя затирала. Ладно, о деле. Даму зовут Савицкая Алена Дмитриевна, сорок семь лет, не замужем, детей нет. Несколько лет назад ее настигла мысль о просветлении, за коим она отправилась в путешествие по восточным странам. Спустя время вернулась одухотворенной настолько, что не видела возможности не поделиться своими знаниями с другими. Теми бедными и ущербными, которых истина обошла стороной.