Никифоров кашлянул негромко, стоявшие у гроба обернулись, но лишь один отделился от остальных ему навстречу, однорукий, рукав выцветшей гимнастерки заткнут за солдатский ремень. Вот отчего вспомнились нищие углядел краем глаза однорукость, а память возьми и подкинь весточку из прошлого.
Откуда, парень? говорил однорукий негромко, но веско, зная, что его слушать будут.
Мне товарищ Купа нужен. Он здесь?
Здесь-то здесь, да Тебе он зачем нужен?
Я на практику приехал, и Никифоров в который раз полез за бумажкой, что выдали ему большой, отпечатанной на машинке, с лиловыми штампами.
А, студент. Знаю, однорукий ловко сложил лист и вернул Никифорову. Я тобой займусь. Василь, ладонь ладная, крепкая. Василь Червонь. Тебе к брату моему, двоюродному, но у нас тут, понимаешь, несчастье, Василь показал на людей. Аля, дочка Купы
Умерла? догадался Никифоров.
Убили, и он повел Никифорова к стоявшим у гроба. Это студент, практикант, пояснил он, не обращаясь ни к кому в отдельности. Кто-то глянул искоса, кивнул, но Никифоров неотрывно смотрел на дочку Купы. Поначалу и не хотел, просто бросил взгляд, чего хорошего, мертвая ведь, но будто ударило. Словно встречал ее прежде, знал, и знал накоротко. Конечно, это лишь наваждение, морок, с Никифоровым такое случалось новое место порой выглядело до боли знакомым, виденным, он мучился, пытаясь вспомнить когда. Мучительное чувство охватило его и сейчас. Во сне? Или просто похожа на кого-то? Бледное, слегка удлиненное лицо и странно яркие губы, длинные, пушистые ресницы, расчесанные волосы, остальное укрывало платье, белое, кружевное, странное для села.
Идем, подтолкнул его Василь.
Он опомнился, огляделся, не заметил ли кто. А чего замечать? Смотрит, и смотрит себе. Да и не до него, Никифоров теперь слышал, как плачут тихонько бабы, невнятно переговариваются мужики.
Идем, согласился он. Куда?
А рядом, совсем рядом. Поговорим, тебе передохнуть нужно. Ты, случаем, не Кузьмы сын будешь? Кузьмы Степановича?
Верно, Никифоров охотно шел бы и далее, но Василь просто завел его в закуток той же церкви, впрочем, теплый и светлый.
Так я с ним вместе на Кавказе воевал, надо же! Он эскадроном командовал, ударным, сорок сабель. Не рассказывал про меня? Я отчаянным рубакой был, пока вот Василь показал на пустой рукав.
Вроде нет, но Никифоров знал точно. Отец о гражданской вообще не говорил. Про германскую, на которой «георгия» получил, порой вспоминал, а гражданскую нет. Бил белую сволочь, и никаких подробностей. Даже обидно было поначалу, у всех отцы герои, как послушать, а его будто на печи сидел. Откуда же награды шашка именная, наган, самого Фрунзе подарок, орден Красного Знамени? Потом понял не кончилась для отца та война.
Конечно, нет. Кузьма Степанович, он зря болтать не любил. Молчун.
Никифоров не знал, что ответить. Похоже, и не нужно отвечать. Не требуется.
Практика, это полезно. Среди народа поживешь, жизнь нашу узнаешь поближе. Ты устраивайся, устраивайся. Владей, твое жилье на все лето.
Здесь? Никифоров оглядел голые стены.
Ага, прямо в клубе.
В углу комнаты стоял топчан, рядом тумбочка и пара табуретов.
Мы тут подумали и решили, что так лучше. Конечно, не ждали, что с Алей Василь оглянулся, понизил голос: Утром ее нашли, спозаранку. Мы в район сообщили, но что район Я тут вроде, как милиция, добавил он.
Да
Застрелили. Фельдшер из соседнего села, из Шаршков, ее осматривал. Пулю достал. Почти навылет прошла, сквозь сердце.
Кто же?
Стрелял-то? Кабы знать Сволочь кулацкая. У нас ведь куркуль на куркуле. Я отчего тебе рассказываю, Иван, нас ведь совсем мало здесь партийных, комсомольцев. Дашь слабину, и с потрохами сожрут. Потому я на тебя рассчитываю.
Да, я всегда Никифоров был слегка ошеломлен.
Вот и хорошо. Сверху указание пришло показательные похороны устроить. Собрать актив района, из области пригласить. Пусть видят не запугать им нас. Комсомольский караул устроить до похорон, потому и в клуб ее перенесли. Ну, и еще тут прохладно, понимаешь. Похороны через три дня будут, если жара, то
Я понимаю, понимаю. А где все случилось?
В том и закавыка. На винограднике Костюхинском
Это у которого дом с петухами?
Точно. Ты, вижу, востер, как отец. Времени не теряешь. Понимаешь, кабы Костюхины здесь были, и думать тогда нечего. Но они на свадьбу всем домом поехали, никого в селе не осталось. В Шаршки, там брат Костюхинский женился.