Я все испортила. О Боги, я все испортила. И теперь мне страшно, по-настоящему страшно. Я не знаю точно, что происходит, когда глифы высечены неправильно, но знаю, что это плохо, и это происходит прямо сейчас. Я поворачиваюсь, чтобы бежать, и, хотя я больше не смотрю на глиф, я вижу его свет, яркий, горячий и пульсирующий, и слышу позади себя треск, похожий на хруст ломающегося льда.
Глиф позади меня взрывается с ослепительным хлопком. Обжигающие лучи белого света протыкают воздух, как копья, пронизывая деревья и оставляя пылающие полосы на земле. Я чувствую волну тепла и воздуха, которая сбивает меня с ног, отбрасывая вперед, глубже в туман и серость, где я резко ударяюсь о землю. Тело горит от пронизывающего холода. Я смотрю вниз, на свою ногу и вижу, как кожа пузырится и покрывается волдырями в месте, в которое попал луч. Но еще хуже ощущения в груди. Я не могу дышать, не могу кричать, не могу хватать воздух ртом. Как будто легкие наполнены пеплом, каждый вдох хрип. Я пытаюсь вернуться в Реальность, но не могу. Жужжание насекомых перерастает в оглушительный шум, хлопья пепла кружат надо мной, ползут по мне, и, клянусь, что-то приближается ко мне сквозь туман, крадется в мою сторону, фигура в сером, высокая, худая и костлявая, чирикающая и рычащая, со слишком большим количеством конечностей.
Я слишком долго была в Пустоте. Пустота убьет меня. Пустота утопит меня. Съест меня целиком.
Затем чья-то рука хватается за меня. Я поднимаю глаза и вижу ее.
Сера.
В Реальности.
Наши взгляды встречаются сквозь гул, треск и жужжание, и я вижу, как кровь бежит по ее венам, как реки звездного света. Я вижу ее волосы, они ярче самого яркого света, вздымающиеся позади нее, как река пламени. Она открывает рот, чтобы что-то крикнуть, что-то, чего я не слышу, но это не имеет значения, потому что я вырываюсь изо всех сил в надежде схватить ее, чтобы заключить ее в свои объятия.