“Ты сделал все что смогла”. Жрец обнял Миднайт за плечи. На мосту вновь взревела пантера.
“Келемвор!” — выдохнула Миднайт. Оттолкнув Адона, она молниеносно вскочила на ноги.
Юный жрец схватил чародейку за руку и потянул назад, на землю. “Не суйся туда!” — прохрипел Адон. “Мы не можем видеться с ним пока он в образе пантеры. Нам не остается ничего иного кроме как ждать”.
Миднайт и Адон еще некоторое время прождали в лесу, дрожа от холода в промокших одеждах. Хотя Миднайт и горевала о потере Сайрика и переживала за Келемвора, сердцем она понимала, что Адон был прав. Иногда события выходили из-под контроля и ты не мог ничего с этим поделать.
Тебе оставалось лишь ждать пока все уладится само собой.
Если бы я только могла поблагодарить Адона за его мудрые слова, — подумала Миднайт обернувшись к жрецу. Адон сидел у прогнившего пня сжавшись в комок, его глаза были закрыты, словно он спал. Однако, по измученному выражению его лица, Миднайт поняла, что сейчас жрец вновь переживает смерть Эльминстера в храме. Она придумывала множество предлогов, чтобы начать с ним беседу, но тут же отбрасывала их.
Наконец она решилась положить руку на плечо жреца. Когда он поднял глаза, чародейка тепло улыбнулась и произнесла, — “Адон, ты должен прекратить винить себя за то, что произошло в Храме Латандера!”
Адон нахмурился, подобрал ноги к груди и обвив их руками, отвернулся в сторону. “Ты не знаешь что произошло там”, — прошептал Адон, раскачиваясь вперед и назад, не сводя взгляда с бурной реки.
Миднайт вздохнула и опустилась на землю рядом с Адоном. “Мы не знаем наверняка погиб ли старый мудрец в том разломе. Возможно Эльминстеру удалось спасти себя”, — произнесла чародейка, гладя жреца по спине. “Лхаэо казалось был уверен в том, что его учитель остался в живых. Эти слова дают нам надежду”.
Когда Адон не обратил на слова Миднайт никакого внимания, черноволосая чародейка взяла жреца за подбородок и заставила его посмотреть ей в глаза. “Мы должны надеяться, Адон”. Вновь взревела пантера, и в уголке глаза Миднайт блеснула слеза. “Ведь это все что у нас осталось, разве нет?”
Адон взглянул в глаза Миднайт. “Но Сан…”
“Я знаю”, — тихо произнесла Миднайт. “С этим тяжело смириться. Когда погибла Мистра…”
Адон оттолкнул Миднайт и вскочил на ноги. “Сан не мертва!” — крикнул жрец, пятясь от чародейки.
“Я не имела в виду ее”, — вздохнув, произнесла Миднайт. Чародейка поднялась на ноги и взяла правую руку Адона в свои ладони.
“Если кто и мертв, то это я — в глазах Сан”, — прошептал Адон. Он провел рукой по шраму и вздрогнул. “Я стал проклятым как и Келемвор. Я был отвергнут за мои поступки и этот ужасный шрам — мое наказание”.
“Какие поступки?” — спросила Миднайт. “Ты один из самых верующих жрецов которого я когда-либо знала. Что ты мог сделать не так, чтобы заслужить такой шрам?”
Адон вздохнул и отвернулся от чародейки. “Я не знаю…но это должно быть нечто ужасное!” Жрец положил руку на шрам и склонил голову. “Это наказание самое худшее из всех тех которым меня могла подвергнуть Сан. Некогда я был привлекателен и прославлял имя Сан. Сейчас, люди завидев меня, отворачиваются в сторону или смеются вслед”.
“Я никогда не отвернусь от тебя, Адон”, — тихо произнесла Миднайт. “Я никогда не высмеивала тебя. Шрамы на твоей плоти можно исцелить, и если Сан не нуждается в тебе, тогда возможно она не заслуживает твоей веры. К тому же, меня больше волнуют шрамы, что скрыты внутри тебя”.
Где-то неподалеку вновь взревела пантера.
Адон обернулся, в его глазах пылал гнев. “Думаю, стоит помолчать”, — раздраженно произнес жрец. “Нельзя чтобы Келемвор услышал нас”.
Миднайт кивнула.