Знаешь, кажется, я видела тут мышь, бросаю через плечо, и Агнес, взвизгнув, замирает на полсекунды, но потом видит, что я прохожу мимо нашей каморки и иду дальше.
Куда ты собралась, Марит? кричит она, поднимаясь вслед за мной по деревянной лестнице.
Ни ее, ни меня никто не захотел удочерить, но я надеюсь, что мне лучше, чем ей, удается скрывать разочарование. Она переросла «Мельницу» за год до меня, и обида разъедает ее душу, словно гниль, отвращая людей первым же дуновением. Агнес неизменно хочет, чтобы ни у кого не было того, чего нет у нее.
«Не будь такой, как Агнес, говорю я себе. Ты же хочешь, чтобы у Евы была семья?» Даже если это значит, что ее заберут и увезут прочь, хотя кроме нее у меня больше никого нет в целом мире.
Может быть, на сей раз мой разум наконец-то придаст этой лжи достаточную прочность, чтобы она не расползлась по швам.
Не знаю, почему это тебя так волнует, говорит Агнес за моей спиной. Мадсены могут выбирать из множества девочек. У Евы почти нет шансов на то, что выберут именно ее.
Прекрати болтать, Агнес. Я миную площадку и иду дальше, на третий этаж. Агнес ошибается. Несс, похоже, верит, что на самом деле у Евы есть отличный шанс. Потому что Несс учит девочек танцевать, а Ева лучшая танцовщица из всех.
Если, конечно, продолжает Агнес, Ева не сделает чего-нибудь, чтобы ей повезло больше.
Я останавливаюсь на последней ступеньке, которая пронзительно скрипит под моим весом.
Что ты имеешь в виду? холодно спрашиваю я.
Да ничего, по правде сказать. Просто ходят всякие слухи, Агнес цокает языком, насчет магии.
Моя кровь начинает закипать. Я преодолеваю последнюю ступеньку и останавливаюсь перед шкафом с тканями.
Она всегда хорошо танцевала, не унимается Агнес. Необычайно хорошо. Возможно, неестественно хорошо.
Ева не владеет магией, возражаю я.
Магия. Чтобы преуспевать в чем-то одном с самого рождения, подобно талантливейшим ученым, и делать то, что другие способны сотворить только в грезах. Магия дар, который берет с тебя огромную цену. Я содрогаюсь при мысли о своей сестре Ингрид, о голубом инее, сплетающем узоры под нежной кожей ее запястий.
Агнес пожимает плечами.
Если воспользоваться магией, это заставит их выбрать ее, произносит она нараспев, пока Фирн не обратит кровь в лед.
Я опускаюсь на колени и принимаюсь разбирать коробки, скрипя зубами. Агнес такая дрянь!
Ева не владеет магией, повторяю я. Кому это знать, как не мне?
Хватаю отрез ткани и катушку золотой нити, когда Агнес вдруг замечает, что я делаю.
Эй! Ты не заплатила за это! кричит она.
Я выпрямляюсь. Сейчас мои мысли только о Еве, которая ждет меня в «Мельнице»: она наверняка постукивает пальцами, сердце ее колотится в горле Как мне хочется, чтобы Мадсены выбрали ее сегодня, и как в то же время я этого не хочу!
Я расскажу Торсену, Агнес скрещивает руки на груди и становится прямо передо мной, в ее холодных голубых глазах читается вызов. Он выгонит тебя, и вся комната снова будет в моем распоряжении.
В таком случае, протискиваюсь мимо нее и беру баночку со стеклянным бисером, о котором я грезила, я вполне могу взять и это тоже.
Ее возмущенное аханье меня мало утешает, поэтому я разворачиваюсь и делаю шаг к ней, принимая, в свою очередь, угрожающий вид.
Давай заключим сделку, Агнес. Чего ты хочешь?
Она прищуривает глаза и задумывается, машинально разглаживая свой передник.
Чтобы ты прикрывала меня, когда я ухожу в обеденное время, каждый день в течение месяца, заявляет она. Начиная внизу старинные часы бьют двенадцать раз, обозначая наступление полудня, с этой минуты.
Я протягиваю ей руку, и она поджимает губы, но потом все же принимает мое рукопожатие, скрепляя сделку.
Не подавись своим обедом! предупреждаю я, помахивая ей украденной тканью. Она, не прощаясь, уходит и оставляет меня стоять на верхней площадке лестницы.
«Хорошо», думаю я, стараясь забыть о том, что она сказала. О магии и о том, что остается после нее, о Фирне, который замораживает кровь в жилах, убивая тебя изнутри.
Мои руки крепче стискивают баночку с бисером.
Все равно для того, что я собираюсь сделать, Агнес должна была уйти.
Глава вторая
Запереть дверь за Агнес и сложить позаимствованные материалы на свой рабочий стол, придвинуть стол поближе к мерцающей углями жаровне в углу Выложенная брусчаткой улица за окном серая и мокрая, усыпана листьями, а тупоконечные крылья ветряной мельницы медленно вращаются за крышами фахверковых домов. Жители Карлслунде спешат мимо мастерской, пригибая головы против ветра, и их карманы залатаны так грубо, что в кончиках моих пальцев возникает зуд.