Дзержинский застыл. Прошла секунда, вторая. Глаза Феликса Эдмундовича смотрели недвижно, куда-то за спину Арехина.
Jeszcze jeden? Po prostu umarł? Ani kul, ani noża? I bez świadków?
С каждым мгновением он говорил тише и тише, говорил это не Арехину, а тому, кто стоял за его спиной. Только за спиной у Арехина никого не было.
Слова стали слипаться, переходя в вязкий неразборчивый шёпот. Затем и он стих. Дзержинский то ли уснул с открытыми глазами, то ли забылся. И есть ли разница?
Прошла минута, другая. Арехин не шевелился.
На пятой минуте Дзержинский вздрогнул, потянулся к графину, набрал в ладонь воды и так, ладонью и освежился.
Устаю, Александр. Всё-таки устаю. Чай необходимость. И кокаин для товарищей тоже. О чём то бишь мы? Кронштадт Мысль интересная, но никаких связей между Кронштадтом и лекарствами мы не выявили. Должен признаться, и не искали.
Если поискать?
Вам решать. Если попадутся в Швейцарии или рядом мятежники, поспрашивайте. Хотя вряд ли попадутся.
А здесь
Здесь вы живых мятежников не найдете. Товар скоропортящийся, ничего не осталось, Дзержинский смотрел на Арехина, оценивая реакцию.
Нечего оценивать. Никакой реакции.
Дзержинский подвинул папку прямо к Арехину.
Тут всё, что нужно для вашей поездки. Материалы по делу. Паспорт. Полагаю, лучше всего вам выехать под предлогом подготовки к международному турниру. Совершенно естественно, не так ли? Хотя я, как вы, Александр, понимаете, вам не начальник и не указчик. Мне поручено Владимиром Ильичом ввести вас в курс дела и оказывать всевозможную помощь.
Арехин папку взял.
Не начальник и не указчик, как же.
Поезд на Ригу отправляется завтра в восемь ровно. Проездные документы в папке же.
Арехин наклонил голову. То ли согласен, то ли просто на папку смотрит. Смотрит, но не раскрывает. Не время.
Связь почтовая. Односторонняя. Пишите на бернский почтамт до востребования, Ульяму Шмидту и не ждите ответа.
Бернский?
Именно. Даже если будете в Германии, в Австрии или ещё где-нибудь.
Берн, почтамт, Ульяму Шмидту, повторил Алехин, подтверждая, что запомнил.
Никакой тайнописи, никаких шифров. Когда определите виновных, укажите имена, точный адрес. И добавьте, что данные господа готовы подписать новый контракт.
Дзержинский поднялся. Поднялся и Арехин.
Конечно, это отдаёт аматёрством, и крепко отдаёт отправлять человека в чужую страну налегке, без поддержки. Но нет гербовой, пишешь на простой, привередничать не приходится, напутствовал он Арехина, провожая до порога.
Вернувшись в кабинет, Дзержинский на мгновение задумался не перегнул ли он дугу. По всему выходило нет, не перегнул. Арехин, конечно, экземпляр штучный, но если он настолько хорош, насколько воображает, то поймет: время штучных людей прошло, нынче время людей дюжинных. Числом поболее, ценою подешевле. Главное же взаимозаменяемых. Сломался один поставил другого, сломался другой третьего, а уж если и третий не сдюжил послать сразу пяток, десяток, сотню. С наказом искоренить подчистую, до пятого колена. Господь отделит своих от чужих.
Он нажал неприметную кнопочку на нижней стороне столешницы вещица пустяковая, а как удобно. Порученец вошел и стремительно, и как бы неспешно, чёрт знает, как это у него получается.
Отчёт по Арехину, интонации Дзержинского были не сколько повелительными, сколько обыденными. Самое привычное дело: отчёт.
По вчерашний день я вам представлял утром. А новых материалов ещё не поступило.
Не поступило? Разболтался Пряшкин, или занят сверх разума?
Не видели Пряшкина. Утром, когда задания получали, видели, а больше нет.
Да? Как появится немедленно ко мне.
Порученец улетучился столь же стремительно, сколь и появился. И опять, кажется, ничего особенного, движется неспешно, даже лениво, а миг и нет его. Или дело не в порученце, а просто сам он утомился, вот и сливаются секунды? Против Арехина Дзержинский ничего не имел, более того, помнил старое, ценил за настоящее и хотел бы заполучить его к себе полностью на будущее. Но конфигурация уж больно сложная: Арехиным и Троцкий интересуется, и сам Ленин, и другие, те, что в тени. Вот тех, что в тени, и пытается нащупать Дзержинский. По косвенному влиянию. Как открыли планету Нептун. Ведь прячется кто-то во мгле. Большой, сильный, опасный. Потому он послал приглядывать за Арехиным Пряшкина. Пряшкин из опытных, такой рыбной косточкой не подавится. Переживает за прошлое, за службу в «летучем отряде», оттого и старается угодить до смешного, например, вставляет к месту, а чаще невпопад польские слова и выражения. Ну, пусть. За усердие нельзя пенять. Разгонишь усердных, с кем останешься?