Самая обычная транзитивность, королева, ответил он, дожидаясь, пока в горсти не наберется целая лужица. Когда ты прикладываешь к своей драконьей нити божий мох, то можешь уничтожить целое войско. А как нам известно, между моей кровью и божьим мхом тоже существует какая-то связь.
Ага, известно, буркнул Фельгор. От божьего мха у тебя отрастают отрубленные ноги.
Так вот, давай проверим, что произойдет, если смазать драконью нить моей кровью. Бершад вытянул окровавленную руку и заметил сомнение во взгляде Эшлин. Все равно ведь через минуту погибать.
Ладно, согласилась Эшлин, подставляя ему запястье.
Бершад растер свою кровь по ее предплечью. Как только он коснулся Эшлин, все его тело завибрировало от разряда энергии.
Новое облако ярких искр облепило руку Эшлин, а потом разряды взбежали к плечу и обволокли все тело, с головы до пят; волосы встали дыбом и зашевелились.
О боги, прошептала Эшлин, пораженная нахлынувшей силой.
Бершад отступил на шаг. Драконья нить раскалилась добела, будто обломок железа, который провел много часов в кузнечном горне. Кожа запястья Эшлин зашкворчала, на Бершада пахнуло жареным мясом.
Эшлин! встревожился он.
Она не ответила. Из приоткрытого рта вырвался стон то ли от боли, то ли от экстаза. Глаза остекленели.
Неболёт был уже в двух сотнях локтей над палубой их судна.
Эшлин!
Она вздрогнула и направила руку на приближающийся летучий корабль. Выпустила молнии.
Яркая вспышка. Ужасающий грохот. Ослепительный свет застил глаза.
Что-то раскатисто затрещало, как будто весь мир был деревянным и его разломили пополам.
Когда к Бершаду вернулось зрение, оказалось, что неболёт, объятый огнем, падает в море.
Молнии, лучившиеся из тела Эшлин, исчезли, как пламя задутой свечи. Эшлин обмякла, и Бершад подхватил ее на руки как раз тогда, когда горящий неболёт рухнул в воду. В тот же миг огромная волна, хлынув через борт, окатила всех на палубе.
Эшлин Бершад дотронулся до ее щеки; холодные капли морской воды быстро испарялись с разгоряченной кожи. Что с тобой?
Эшлин открыла глаза. Сглотнула. Поморщилась. Коснулась горла:
Все в порядке. В глотке дерет.
Бершад подозвал Хайден, взял у нее фляжку, напоил Эшлин. Она жадно заглатывала воду.
Хоть что-то получилось? наконец спросила Эшлин.
Бершад взглянул влево, где дымящийся остов сожженного неболёта быстро погружался под воду.
Получилось.
Других неболётов нет?
Все обшарили взглядами опустевшее небо. Серокрылая кочевница по-прежнему следовала за ними, ничуть не встревоженная ни молниями Эшлин, ни уничтожением летучего корабля.
Все чисто.
Эшлин встала и посмотрела за борт, на дымящуюся груду драконьих костей. Сощурила глаза, задумалась. Бершад покосился на ее руку. Дочерна обгоревшая драконья нить вплавилась в обожженную кожу Эшлин.
Надо бы ее как-то снять, заметил Бершад.
Боюсь, это невозможно, да и времени у нас нет. Эшлин притронулась к ожогу рядом с закопченной нитью, поморщилась от боли. Проще наложить повязку. Но прежде всего надо спасти как можно больше обломков неболёта, пока все не затонуло.
Зачем? спросил Джаку. Он же разрушен.
Вряд ли это первый и единственный летучий корабль на всей Терре, сказала Эшлин. Но это первый и единственный неболёт, который я смогла уничтожить с помощью этой нити. Я обязана разобраться в его устройстве.
До самых сумерек Джаку и его команда вылавливали обломки из воды, пока Эшлин наконец не решила, что накопилось достаточно. Она отобрала из груды какие-то предметы и унесла их в каюту, где целых два часа сосредоточенно изучала добытое.
Это явно баларская работа, но механизмы гораздо сложнее, чем обычные баларские часы, подъемные механизмы и всякая сантехника, наконец сказала она Бершаду, поглаживая пластину, вырезанную из ребра громохвоста и утыканную стальными болтами; рядом лежал обугленный драконий череп с прикрепленными к нему шестеренками, клапанами и поршнями. Мерсер Домициан ничего подобного не конструировал. Интересно, кто все это изобрел?
По-моему, до этого додумался тот же мудак, который построил по заказу императора катапульты для массового уничтожения драконов, сказал Бершад. А еще отреза́л мне ноги в своем подземелье.
Озирис Вард. Эшлин кивнула. Логично.
Бершаду совсем не хотелось вспоминать о пережитом.