Мы пожали друг другу руки, и Игорь ушел. Закрыв за ним дверь, я с полминуты постоял в прихожей, разглядывая сумки с барахлом, а потом принялся искать кота. И кот быстро нашелся. В большой комнате, за диваном. Сидел там в самом углу и сверкал на меня из темноты огромными желтыми глазищами.
Ах, вот ты где, старый засранец! сказал я и протянул руку к кошачьей морде. Ну, иди сюда, Пушок!
Пушок открыл пасть, обнажив пожелтевшие от возраста клыки, и зашипел. Вид у него был не очень добрый. А точнее очень недобрый. Я от греха подальше спрятал руку за спину и еще раз попробовал наладить общение:
Ну, вылезай, поешь хоть. Игорь, вон, там твою жратву раскидал по кухне с пола-то оно ведь всегда вкуснее!
Пушок ничего не отвечал, только сверкал глазами.
Да и хрен с тобой. Проголодаешься придешь.
Вернувшись на кухню, я достал из-за холодильника швабру и смел кошачий корм на кусок старой газеты, найденный под раковиной. Заодно еще вымел из углов самые большие комки пыли, а из-под буфета несколько зубочисток и крышку от бутылки пива «Балтика». Судя по цвету «Тройка». Выбросил все это добро в унитаз, убрал швабру обратно за холодильник и насыпал в миску нового корма.
Ну вот, считай, и прибрался! Для первого дня, пожалуй, достаточно.
Вполне довольный собой, я выключил свет на кухне, вышел в прихожую и опять уставился на сумки. Разбирать их совсем не хотелось.
Да и пускай стоят. Никуда они не денутся. А я лучше полежу пойду.
Диван в маленькой комнате стоял тот же самый, что и пятнадцать лет назад. Только теперь он был изрядно подран котом, и, судя по желтоватым разводам на обивке, еще и неоднократно им обоссан. Но запаха вроде бы никакого не было. И то хорошо.
Я взял с тумбочки пульт от телевизора и нажал на кнопку включения. Ничего не произошло.
Ну, ладно Все равно там сплошное дерьмо показывают.
Положив пульт обратно на тумбочку, я улегся на диван и принялся разглядывать комнату. Ничего не изменилось. Те же совковые обои в цветочек, та же люстра на две лампочки, тот же плакат с косоглазым Томом Йорком, который я повесил на стену в год выхода альбома «Hail To The Thief». Вот только на телевизоре теперь стояла фотография отца. С черной диагональной ленточкой в нижнем углу.
Все эти похоронные фотографии совершенно одинаковые. У людей, изображенных на них, нет ни возраста, ни выражения на лице, ни вообще чего-либо, что могло бы привлечь внимание. Вот и отец смотрел на меня с этой карточки будто из какого-то безвременья. Сколько ему здесь лет? Тридцать пять? Пятьдесят? Да черт его знает
Где-то минут сорок я лежал на диване, глядя то в экран выключенного телевизора, то на фотографию отца. Вспомнил, как по этому самому телику мы смотрели с ним финал Кубка УЕФА 1999-го года. «Парма» «Олимпик Марсель». «Парма» тогда была чудо как хороша! Буффон, Тюрам, Каннаваро, Верон, Креспо У французов не было ни единого шанса. А какой гол Кьеза-старший заколотил! С лёта, да в самую девятку. Пальчики оближешь!
Мои воспоминания о золотых временах пармезанского футбола прервал Пушок. Оказывается, пока я валялся на диване и пялился в пустой экран, он пришел в комнату и теперь внимательно рассматривал меня, притаившись возле двери. Шпиён, блин! Хотя для хорошего шпиёна он был, конечно, великоват. Да, огромный, рыжий с белым, котяра выглядел очень внушительно, ничего не скажешь. Я-то помнил его еще совсем маленьким, с две ладошки размером, не больше. Эдакая пиздюлина с хвостом. Отец принес Пушка с помойки примерно через месяц после того, как я съехал из этой квартиры.
«Буду теперь его воспитывать. Надеюсь, получится лучше, чем с тобой», вот, что он сказал, первый раз демонстрируя мне своего питомца. Впрочем, поначалу питомец занимался только тем, что пищал да гадил, где попало, то есть, не сильно отличался поведением от меня. Но потом воспитательный процесс, видимо, пошел успешнее во всяком случае, я не помнил, чтобы отец жаловался на Пушка, что тот спиздил у него двести рублей и купил на них три полторашки «Степана Разина»
И вот теперь, пятнадцать лет спустя, на меня смотрел старый угрюмый кот. Хотя, может быть, вовсе он и не угрюмый? Может быть, на душе у него легко и светло просто морда осунулась, вот и получилось такое выражение
Ну, иди сюда, Пушок, не бойся!
Кот не шелохнулся.
Когда я приезжал в гости к отцу, Пушок всегда где-нибудь прятался. Не любил он гостей.