На узких улочках, протянувшихся вдоль бульвара, гнездятся
отели, самый вид которых столь зловещ, что вызывает у вас дрожь; и тем не менее
рано или поздно наверняка придет день, когда вы проведете в одном из них .ночь,
а может и неделю, а может и месяц. Может статься, вы так привяжетесь к этим
местам, что, однажды проснувшись, обнаружите, что вся ваша жизнь неприметно
потекла в другую сторону и то, что казалось вам грязным, постыдным, убогим,
вдруг предстанет нежным, дорогим, зачаровывающим. Этим тайным очарованием
Монмартр в огромной мере обязан, как я подозреваю, процветающей на его тротуарах
неприкрытой торговле сексом. Секс (в особенности, когда он поставлен на ком-
мерческие рельсы) отнюдь не романтичен; однако он испускает острый и
ностальгический аромат, в конечном счете несравненно более волнующий и
соблазнительный, нежели сияющая всеми рекламными огнями Веселая Белая Дорога.
Ведь было бы нелепостью отрицать то самоочевидное обстоятельство, что
сексуальная жизнь наиболее интенсивна при неярком, рассеянном освещении; ее
естественная среда -- полумрак, а не слепящее свечение неоновых трубок.
На углу Плас Клиши нашло себе место "Кафе Веплер", на долгое время оно-то и
сделалось излюбленным пунктом моего обитания. За его столиками, в зале и на
террасе, я просиживал часами в любую пору суток и в любую погоду. Я знал его
наизусть, как книгу. Лица его официантов, метрдотелей, кассиров, шлюх,
завсегдатаев, даже туалетных работников навсегда отложились в моей памяти, как
иллюстрации в книге, которую перечитываешь каждый день. Помню-, впервые я
переступил его порог в 1928 году, вместе с женой; помню, какой шок я пережил,
увидев, как на один из маленьких столиков на террасе всем телом обрушилась
вдребезги напившаяся шлюха, и никто не обратил на это ни малейшего внимания. В
тот раз меня .ужаснуло и озадачило стоическое безразличие французов к такого
рода происшествиям; признаюсь, озадачивает оно меня и поныне, несмотря на все
хорошие черты, какие мне довелось со временем в них открыть. "Неважно, это
всего-навсего шлюха... Она пьяна". До сих пор я слышу эти слова. И, слыша их, до
сих пор содрогаюсь. Между тем есть в таком отношении к вещам что-то безошибочно
французское; и не приучить себя принимать его как данность значит смириться с
тем, что твое пребывание во Франции будет и впредь чревато не самыми приятными
сюрпризами.
В пасмурные дни, когда везде, за исключением больших кафе, бывало холодновато, я
пристрастился проводить в "Кафе Веплер" часок-другой перед ужином. Источником
розоватого свечения, плывшего по залу, была небольшая группка шлюх, обычно
кантовавшихся у входа. По мере того, как они рассредоточивались среди
посетителей, воздух в кафе не только теплел и розовел, но начинал благоухать.
Они порхали в сгущавшихся сумерках, как надушенные светлячки. Те, кому не выпало
на долю обзавестись клиентом, медленно выплывали на улицу, а спустя
непродолжительное время возвращались, занимая прежние места. Возникали на пороге
и новые, свеженакрашенные и исполненные готовности поработать во славу своей
профессии. Уголок, где они обычно толклись, как две капли воды походил на биржу
-- биржу сексуальных услуг, на которой, как и на всех других, случались периоды подъема и спада. Дождливые дни,
мне казалось, как правило, приносили удачу их сословию. В дождливый день, если
верить поговорке, можно заниматься только одной из двух вещей; что до шлюх, то
они, как известно, на карты времени не теряют.
На исходе одного из таких дождливых дней мне довелось приметить в "Кафе Веплер"
новенькую. До этого я ходил по магазинам, и мои руки отягощали книги и
граммофонные пластинки.