Спасибо, очень вкусно! тут я доел суп, но меня ещё ждала картошечка со сметаной и грибами. Это было здорово, но я знал, что когда в ход шли сушеные грибы в таких количествах, это, обычно, означало, что с едой туго.
Что-то в этом году рано ты за грибы взялась осторожно заметил я.
Да нет, ты зря переживаешь, просто захотелось что-то отмахнулась бабушка, но я не был уверен, правда ли это.
Точно всё нормально?
Да нормально, нормально, беги давай к своей Аське, пока время есть. А то завтра дрова привезут, так не до обжиманий будет продолжала гнуть своё бабушка. Я не стал спорить и действительно направился к дому, где жила бабушка Аси, чтобы узнать, приехала ли она. Впрочем, мне не пришлось даже стучаться Ася сама радостно вышла мне навстречу:
Привет, а я как раз за тобой собиралась зайти!
Привет! А ты что, на утреннем автобусе приехала что ли?
Да! Пойдём на озеро?
Пойдём! в общем, на первый взгляд, на озере делать было совершенно нечего. Там был просто каменистый берег и далёкий шум могучего леса, возвышающегося на близлежащих сопках. Но лёгкий плеск волн всегда приносил умиротворение. Поэтому мы с Асей любили приходить на берег и обмениваться какими-то впечатлениями, накопившимися между каникулами. Но в этот раз, разумеется, все мои впечатления, кроме одного отошли на второй план.
Мне так жаль проговорила Ася, когда я поделился с ней печальной новостью о моём отце. Я вздохнул:
Мне тоже. Но не будем о грустном, пойдём, пройдёмся до причала?
С удовольствием! Интересно, его, наконец, разберут или будут ждать, пока он совсем развалится и утонет? дело в том, что, как я уже и говорил, деревня была практически мёртвой. Может, когда-то тут и было развито какое-то судоходство, но я этого не застал. Редкие катера, которые иногда здесь пришвартовывались, просто подплывали вплотную к берегу и сбрасывали деревянную лестницу. А причал был заброшен сколько я себя помню и, как заметила Ася, с каждым годом всё больше и больше разваливался и уходил под воду.
Конечно, будут ждать, никто выше шестёрок вообще в такие деревни не заглядывает улыбнулся я.
И то верно, согласилась Ася я вот тут думаю может попытаться организовать какой-нибудь фонд, который будет заниматься тем, на что чиновники наплевали?
То есть, всеми их обязанностями? приподнял брови я А финансирование где возьмёшь?
Ну это же фонд! немного неуверенно проговорила Ася Сборы, пожертвования.
Вы, я смотрю, кучеряво живёте, раз ты думаешь, что люди могут позволить себе делать пожертвования желчно проговорил я.
Ярослав, ты знаешь, что я тройка.
Да знаю, знаю. Поэтому и не понимаю, с чего ты взяла, что это сработает?
Ни с чего, это просто отчаяние! всплеснула руками Ася. Я на мгновение задумался: наверное, этот диалог двух восьмиклассников о многом говорил. Вместо того, чтоб беззаботно играть в снежки, дурачиться, мы обсуждали такие вот проблемы. Не успел я об этом подумать, как мне в плечо попал снежок. Мы с Асей с удивлением смотрели на трёх пьянющих мужиков:
Чё стоим, молодёжь? Так и задубеть можно! я даже не нашёлся что ответить, хотя они все мне были знакомы (в деревне-то всего-то было человек двести-триста). Звали их дядя Петя, дядя Афоня, а того, что запустил в нас снежком, все с важностью называли Григорий Иванович. Он был этаким местным самородком: золотые руки, как говорится. И самогонный аппарат сам сделает, и счётчик электричества поможет уменьшить, и трактор починит. В общем, мастер на все руки. Однако, как я и говорил ранее, для нас, подростков, авторитеты мало что значили. Поэтому Ася, проворно слепив снежок, запустила его прямо в лоб Григорию Ивановичу. Двое его друзей расхохотались и принялись энергично бросаться в нас снежками. Мы с Асей начали «отстреливаться», весело смеясь и, пожалуй, радуясь этой импровизированной игре.
Надо признать, что мужички, несмотря на своё состояние, «стреляли» довольно метко, чего не скажешь о нас с Асей. Однако, они так задорно уклонялись от наших снежков, что зачастую падали в снег, теряя равновесие. Так что вся троица была просто облеплена мокрым снегом. Закончилось это всё так же внезапно, как и началось:
Вот ты где! Баня не топлена в доме воды нет, а он, ёпа мать, в снежки играет! обернувшись я увидел довольно-таки грузную тётку средних лет, которую, кажется, звали Агата Акимовна, но всё называли её Ага.