Моя внучка будет учиться в государственной школе! с необъяснимым для вечно нищего отца пафосом, заявил Василий Иванович. Обернулся к иконе, висевшей в углу кухни, и перекрестился. Размашисто и напоказ. Никаких русских!
Дмитрий вздохнул. Обсуждать, по большому счёту, было нечего но отец же Не пошлёшь подальше.
Бать Светочка пойдёт в русскую школу. И даст Бог денег потом, в институт лучше не у нас. У Восточного соседа и рейтинги вузов посильнее, и преподаватели. Там хоть какие-то перспективы и потом, даже не спорь.
Отец покраснел, привстал из-за стола и заорал на Дмитрия. Непривычно, зло, даже в детстве никогда так не отчитывал:
Вон из моей хаты! Вон!!! Тоби пороли мало, придурка, батю не слухаешь! Посадят, я тебе передачки носить не буду! Мы граждане великой державы, Песмарицы, а не какие-то сраные эти.
На этом запал у отца кончился, Василий Иванович тяжело вздохнул и рухнул на скрипнувшую табуретку. Дмитрий вскочил но не затем, чтобы убегать куда послали за лекарствами. Сердечник же отец, ему лишний раз волноваться вредно. Стакан под кран опять вода жёлтая, вот, уроды. Подвесной шкафчик, так Ну ладно, хоть корвалол. Накапал и сунул отцу, напряжённому, красному, дышащему хрипло, словно бегом на десятый этаж поднялся.
А сам отошёл к окну. Не время ругаться, хотя сам тоже расстроился.
Внизу лежал город. Обычный, по большей части советской застройки только карандаши бизнес-центров на северо-западе новые, да «долина нищих» жилищный комплекс «Хорив», где за отцову, например, квартиру можно купить пару ступенек на входе. Горы подковой, освещенные солнцем, узкий росчерк Шыроки, реки, на которой стояло Кавино. Покой и доброта, особенно когда сверху смотришь.
Михал дело говорит проскрипел сзади отец. Вот неуёмный же старикан.
Михаил его зовут, батя. Михаил Иванович Разин. И он такой же чистокровный русак, как и мы с тобой. Как вон Президент Восточного соседа. И как ещё сто миллионов русских.
Отец откашлялся и сплюнул. То ли от болезни, то ли от слов сына.
Не буду я ни в какие хранители сраной державности вступать, и думать забудь! И дядьке передай я в ваши игры не играю. Работать надо. Девчонку в школу пристроить. Ремонт вон назрел, да и у тебя обои освежить. Как мама умерла, ничего же не делали.
Отец прохрипел что-то, Дмитрий резко обернулся: да нет, почти в норме, за грудь перестал хвататься и дышит полегче.
Пойду я, пап. Дел до чёрта, а мы тут ерунду обсуждаем. В субботу заедем с Маринкой, как договаривались. И Береги себя, ладно? Не стоит оно того.
Василий Иванович промолчал. Сын ждал, что он не извинится, конечно, но хоть что-то скажет. Не дождался. Тихо защёлкнул за собой замок двери и начал спускаться по узким лестницам старого дома. Этаж. Ещё этаж.
И так десять раз, пока не вышел на остывающий после жаркого весеннего дня воздух.
Машину Дмитрий оставил на стоянке гараж дорого, да и слишком далеко от дома ближайшие, а во дворе не стоит рисковать не угонят, так раскурочат ночные охотники за магнитолами, регистраторами, зеркалами и колёсами. Зашел в магазин, купив по списку всё, что просила днём Маринка, и спокойно потопал к дому. Цены в «Синюке» это целая сеть магазинов такая в Кавино, по смешной фамилии владельца, опять выросли. Вот забота, а не батины нахлобученицы.
Оставьте меня в покое, вы!.. Бандиты, честное слово бандиты!
Дмитрий так и застыл на месте. Пока он то с детским питанием сражался, то с отцом ни о чём беседовал, обстановка в Кавино изменилась. Это как запах грозы ещё и небо чистое, и грома не слышно, а в воздухе висит и потрескивает электричество. Когда начнёт швырять молниями не глядя, прятаться будет уже поздно.
Так и здесь: в подворотне у магазина, рядом с лениво крутящим синими огнями на крыше полицейским автомобилем творилось нечто непонятное. В сумерках сполохи мигалок работали как стробоскоп на дискотеке: выхватывали из полутьмы то ленивое лицо полицейского, важного, с усами не хуже отцовских, то пару молодых гопников те оскалились, похожие на волчьи морды со своих шевронов, то Николай Иванович?!
Что тут творится? неожиданно для себя спросил Дмитрий.
Проходите, шановний! из темноты откликнулся кто-то. Явно полицейский, но не этот с усами, а напарник. Полицейская операция. Подстрекателя россиянского берём, не мешайте работе госорганов.
Николай Иванович! позвал Дмитрий, не обращая внимания на полицейского. Их не то, чтобы боялись, просто старались не замечать к охране порядка эти бравые парни относились с ленцой, стараясь облегчить карманы пьяным или мурыжить рыночных торговцев из разных южных стран.