Там знаете, сколько еще белых пятен? Покорять и покорять! в сердцах топнула Капа. Мешок жалко!
Аргумент был, конечно, железным.
Девушка ласково погладила ее по стриженой голове.
Может, попозже немного? Тебе сколько лет?
Какая разница?! Много!
А зовут как?
Капа. Капитолина. А вас?
А меня Валери́. Ударение на последнюю букву.
Валери? Это что за имя такое? удивилась Капа.
Ну, вообще-то меня Валерией зовут, но Валери мне больше нравится. У нас у всех такие имена.
У кого у «вас»?
У моих друзей. Оззи, Кэти, Джон, Ирен, Логан. Была еще Молли, но она теперь уже не с нами.
Умерла?
Почему сразу умерла? Жива и будто бы даже здорова. Только она сейчас, конечно, не Молли, а Лида Лодочкина, сотрудник бригадмила.
Сотрудник чего?
Бригады добровольного содействия милиции.
Валери стащила платок с головы. Капа с удивлением увидела ее короткие, совсем как у нее, волосы.
Видишь? горько спросила Валери. Лодочкина постаралась. Выловила меня одну и волосы остригла.
Зачем?! удивилась Капа.
Считают нас тунеядцами и прочими неблагонадежными гражданами, подрывающими устои советского общества пожала плечами девушка и аккуратно повязала платок. Вынула из сумочки маленькое зеркало и придирчиво посмотрела в отражение. Вот какие мы тунеядцы, а? Я вот, например, студентка, в медицинский поступила. Решила пойти по стопам мамы она военврач, полевой хирург. Ирен и Логан в сельскохозяйственном учатся, Оззи работает на шарикоподшипниковом заводе, Кэти на швейной фабрике. Джон Ну, тот у нас вольный художник, подрабатывает, да. Но не тунеядец же!
Валери показала ей сумочку.
Вот смотри, разве может такое сделать тунеядец?
Сумочка была красивой: маленькая, изящная, из мягкой замши, с аккуратными клепками и длинным тонким ремешком.
Думаешь, купила? Ага, где?! Это Джон сделал! Джон он такой! С руками, в общем.
Капа хмыкнула. Если бы у нее было десять таких красивых сумочек, она бы не задумываясь променяла их на один крепкий вещмешок.
Валери покружила вокруг оси, шурша юбкой.
А эту юбку мы вместе с Кэти сшили. Нравится?
Капа кивнула, хотя если бы у нее было двадцать таких юбок, она бы не сомневаясь променяла их на один водолазный свитер и овчинный тулуп.
Но вслух сказала сдержанно:
Я бы предпочла что-нибудь менее заметное.
Совпаршив? Серое, квадратное и одинаковое? уточнила Валери.
Практичное, с улыбкой ответила Капа. Модница ей нравилась, ей вообще были симпатичны необычные люди. А Валери была необычной слишком выделялась на фоне унылой действительности, на этих грязных улицах с тусклыми, раскачивающимися на ветру фонарями. Она была здесь чужой, инородной, словно яркий заграничный журнал среди пыльных книг.
Эх ты, практичное! Пойдем со мной? Познакомлю тебя с нашими. Научим тебя танцевать линди-хоп.
Танцевать что?
Валери звонко рассмеялась, да так заразительно и совсем необидно, что Капа заулыбалась. Красотка вдруг слегка прижала локти в поясу и принялась раскачиваться в стороны, подергивая плечами. Красивые губы зашевелились, выдавая очень похожие на джазовую трубу звуки, а глаза заблестели в азарте. Все ее тело вдруг пришло в движение: стройные ножки стали выделывать немыслимые кренделя, водя мыском туфелек по земле, красивые плечи попеременно поднимались и опускались, а раскрытые ладони описывали кругообразные движения.
Тут, Капитолина, главное ритм!
Звуки джазовой трубы вдруг стали громче, а руки обхватили Капу и крутнули вокруг оси. Перед ее глазами замелькали слившиеся в одну яркую линию огни домов и фонарей, ветер засвистел в ушах. Валери остановила ее бешеное вращение, схватила за правую руку и качнула бедрами. Капа неловко повторила движение и засмеялась собственной неуклюжести. Это не было даже близко похоже на танго с его величественной и плавной грацией, залихватской полькой-бабочкой тоже назвать было трудно все движения, немного рваные и резковатые, но вместе с тем не лишенные изящества, завораживали, заставляя невольно дергать подбородком под звуки импровизированной джазовой трубы, вибрировать телом и смеяться.
Здорово! засмеялась Капа, когда руки Валери крутанули ее в очередной раз.
Ага! поддакнула Валери, выделывая кренделя ногами и шурша юбкой.
Наконец, обе рухнули на скамейку, пытаясь отдышаться и счастливо улыбаясь.