Перед каждым из вас на парте набор для изготовления денежных знаков. Не старайтесь рисовать портрет нашего вечного руководителя хорошо или плохо, это не имеет значения. Вложите душу, воспоминания об увиденном и огонь ваших сердец! витийствовал Филат, вновь утираясь мухоморным платком. И помните, это настоящие неподдельные деньги, которыми предстоит пользоваться добрым гражданам Славославии там, за Вторыми Воротами.
Он коротко махнул рукой в направлении двора интерната.
Мякиш внезапно обнаружил перед собой стопку бумаги, нарезанные прямоугольники, на которых уже были надписи, цифры номинала гм, тридцать тетрадрахм? ну, пусть всё, кроме портрета руководителя несомненно славного государства. Для него оставался пустым овал посередине купюры.
Рисуй как хочешь, это не важно, шепнул ему Алексей. На самом деле, здесь почти всё не важно, смысл интерната вообще в другом.
Да? А в чём?
Вечером. Всё вечером. Если удастся сбежать на крышу.
Сам Принц довольно умело набросал гелевой красной ручкой в пустом овале портрет смутно знакомого Мякишу господина с безвольным лицом и аккуратной бородкой клинышком. Чуть поправил причёску и отложил бумажку в сторону. Антон взялся за свои заготовки, но понял, что совершенно не помнит, как выглядел коронарх. Мысленно плюнул и изобразил свиноподобную рожу в круглых затемнённых очках всё, на что хватило его художественного дара. Тоже отложил в сторонку и взялся за следующий лист.
Работа не то, чтобы спорилась, но и не прекращалась.
Филат встал со своего места и начал ходить между рядами, заглядывая в поделки и одобрительно цокая. Взял у Мякиша готовую купюру со свинской мордой, внимательно рассмотрел и положил обратно.
Молодец, плакса! Отлично вышло. Дневной норматив двести листов, если уложишься, бить будут несильно.
Сам факт грядущих побоев не обсуждался. В общем, так и вышло: по окончании занятий, отряд выдвинулся в коридор. Филат остался в классе, зачем-то протирая так и не тронутую доску красным платком, заботливо дыша на блестящую поверхность. Очки велено было оставить на партах, как и готовые деньги.
Не успел Мякиш выйти в последней паре, как уже у дверей получил под дых от Бони. Тот свирепо вращал глазами, орал что-то наподобие «зачем-ты-там-крутился-гад!» и бил. Сильно, без каких-то скидок и сожаления. Алексей стоял поодаль, не делая ни малейшей попытки вмешаться, остальные сгрудились в стороне и внимательно смотрели, подбадривая увы, не Антона.
Вставай! Вставай, сволочь! Дерись как мужчина! громко, но не зло сказал Судак. Давай, плакса, покажи, на что способен.
Длинного Олежека рядом с ним почему-то не было.
А на что способен человек, которому страшно? Ни на что. Мякиш лежал, сжавшись, стиснув зубы и старался закрывать лицо руками хотя бы от пинков, прекрасно понимая, что остаться без зубов раз плюнуть. Экзекуция закончилась так же внезапно, как и началась: Боня, отдуваясь, схватил его за шиворот и поднял на ноги.
Чмошник, рявкнул он. Сортирная команда!
Судак тем временем потерял всякий интерес к избиению, повернулся и повёл отряд дальше, в сторону столовой или спальни Мякишу было наплевать. Он тяжело опёрся о стену, ощупывая разбитое лицо, вытирая длинные кровавые сопли руками. Принц подошёл ближе и сказал:
Если ты не будешь драться ты здесь застрянешь надолго. Или придётся возвращаться с Хариным раз за разом, или терпеть. Мишка вон терпит.
Антон сплюнул кровью на пол и с изумлением увидел, как неровное алое пятно исчезает, впитывается в призрачный мрамор. Пошевелил языком подозрительно качающийся зуб слева.
А тебя почему не бьют?
Да смысла нет. Я же застрявший, меня унижать толку нет. Здесь, Мякиш, всё имеет свой смысл и свою цену. Запомни: всё.
Вот и поговорили. Антон мрачно посмотрел в спину уходящего за отрядом единственного здесь ну, не друга, но хотя бы собеседника, выругался и поспешил следом. Бесконечно длинный день был в самой середине, оставалось как-то пережить обед и ужин.
Принц, тихо спросил он Алексея. Да где мы есть-то, в конце концов?
Догадайся сам, ты же не дурак, ответил тот, не оборачиваясь.
4
Спальня отчётливо напоминала морг. Ряды кроватей, на каждой из которых укрытое одеялом тело. Возле каждой лежанки стойка капельницы с подвешенной на резиновой сопле бутылочкой вверх дном, совершенно чёрной, как и тонкая, ведущая к вене, трубочка.