Главное, чтобы не выстрелил.
За окном прошуршала машина, завернув на парковку. Клиент, что на десять двадцать? Или полиция? И ведь не встать, не проверить, встрепенётся сразу любезный мой Михаил Петрович. А он спит уже почти, так бывает адреналиновый шторм утих, а выпивка-то никуда не делась, вот и рубит мужичка, попросту говоря.
Дверь распахнулась, и в этот момент меня и накрыло. Совершенно неожиданно, да и не очень вовремя, но весь весёлый кураж, который бродил с утра, начиная с разговора с Сайонарой, вёл меня через пробки и воспоминания, выплеснулся наконец волной.
Ружьё на пол, тихо сказал я через густой, плотный, хоть ножом режь, воздух.
Клиент послушно наклонился и положил обрез.
К стене его ногой оттолкни!
И это он сделал, не обращая внимания на лезущих в дверной проём «космонавтов» в затемнённых забралах шлемов, бронежилетах с многочисленными крепежами, налокотниках и наколенниках. Американские футболисты нервно курят от зависти.
Всем стоять, полиция! заорал один из них. Мне было плевать, который, они ж одинаковые.
Кто-то из них подлетел к столу, то ли закрывая меня от всех опасностей жизни, то ли собираясь уронить на пол и повязать, как его напарник уже стягивал за спиной руки Михаила Петровича пластиковой полосой наручников.
Я выдохнул, но пока не отпускало. Так бывает.
«Космонавт» развернулся ко мне и поднял забрало. Обычное лицо, самое обычное лицо. Такого и не вспомнишь через полчаса.
Всё в порядке, доктор. Мы его взяли.
Я рассмеялся. «Космонавт» списал это на шок, сам широко улыбнулся. Нет, есть что-то и человеческое в них, не роботы же.
Я не врач, поправил я полицейского. Я специалист по сенсорному воздействию и очистке кармы. Работа такая.
Тот почему-то заинтересовался:
А будущее предсказываете?
Вот же ж чёрт, парень! Я так на жизнь себе и зарабатываю. Очень уж невовремя ты спросил только. Или наоборот очень вовремя. Тут уж как посмотреть.
Запросто. Вы умрёте от воды. Увы, очень скоро умрёте.
В этот момент мой прилив вдохновения кончился. Как всегда, внезапно и бесследно.
Улыбка на лице полицейского тоже как-то померкла. Он попытался уточнить что-то, но я махнул рукой и закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. И я не робот, мне несладко пришлось. Лерке премию, охранника уволить на хрен, отгулы ему, понимаешь, лучше двоих вместо нанять, но чтобы здесь круглосуточно кто-то был. И Людмиле Марковне позвонить, рассказать. Люсе
Я старался не называть её так даже мысленно, мало ли, где брякну, это сразу провал и что гораздо хуже здравствуй, бедность.
Люсей она была только в короткие моменты встреч на нейтральной территории, постельных битв за спиной её мужа все эти десять лет нашего знакомства. Так что Людмила Марковна. И точка.
Так мне чего на речку не советуете? Или ванны опасаться? дотошно выпытывал «космонавт». Уж давайте всё подробно, раз сказали!
Я не знаю подробностей. Не знаю. Простите. Это минутное откровение, оно уже всё. Кончилось. На всякий случай на речку не советовал бы. И в ванне аккуратнее
В кабинете стоял сущий ад: этот мужик со своими вопросами, рыдающая Лерка, озабоченно заглядывающий в дверной проём врач скорой в белом халате, из-под которого выглядывали мятые штаны и сандалии на толстый носок. Звонили оба телефона и мой в кармане, и городской, в приёмной кто-то хрипло матерился похоже, пришедший в себя Михаил Петрович, вдруг осознавший перспективу отбыть на лесоповал лет на пять-семь. Или в дурку, тут уж как карты лягут.
Идите все отсюда, ровно сказал я и достал из кармана трубку.
Разумеется, если бы я знал, к чему приведёт моё предсказание полицейскому, я бы ещё с утра зашил себе рот суровыми нитками, сам себя связал и засунул в подвал, где до сих пор в маленькой клетушке с криво намалёванным краской на двери номером тридцать семь стояли позабытые банки с давно протухшим вареньем, ящик с инструментами, рулон рубероида и отцовский велосипед.
Но Но. Своё будущее я не видел никогда, даже так, всполохами, как чужое. Темнота там для меня, темнота и пыльный занавес. Как в подвале.
* * *
Полицейского звали Юра. Это ни имеет ни малейшего значения, но надо же как-то называть человека, которому я предсказал судьбу.
После смены, в течение которой он, посмеиваясь, рассказывал об утреннем вызове всем встреченным коллегам, Юра переоделся. Снял свою сбрую, сдал в оружейку табельный автомат и заехал по дороге домой в магазин.