— Вот чистюля! А говорят, что мыши заводятся от грязи…
Белую мышь притащил Беппо. Это был, конечно, самый беспокойный подарок, но и другие подарки причиняли немало хлопот. Стан, например, принес обоим мальчикам свой футбольный мяч. У мяча лопнула камера, и Тони моментально захотелось ее починить.
— Я с ними много возился, — сказал он с видом специалиста.
Нил подарил брату и Тони свой самый большой змей. У змея был разноцветный хвост, он почти ничего не весил и летал выше всех змеев в Ямайке.
— Какая погода? Есть ли сегодня ветер? — заволновались мальчики.
Они забыли, что больны, и собирались сейчас же бежать запускать змея. Но погода оказалась безветренной, и бабушка, собравшаяся было силой удерживать их дома, успокоилась.
Прибежала запыхавшаяся Нэнси и положила на постель Чарли белый аккуратный узелок:
— Что это такое? Отгадайте!
От узелка шел запах ванили и сдобного теста. Круглые темные щеки Нэнси были припудрены мукой и сахарной пудрой. Она сама была похожа на пирожок.
— Ну, кто отгадает, тому самый большой кусок!
Ребята со всех сторон обнюхали узелок.
— По-моему, шладкий хворошт, — облизываясь, прошепелявил Тони.
— Чепуха! Это пудинг с изюмом, — сказал Нил.
Стан мечтательно посмотрел на Нэнси.
— Когда мама была жива, мы иногда ели такую штуку, — сказал он, — только я забыл, как она называется.
Бабушка тоже понюхала узелок:
— У меня от старости стал плохой нюх, никак не могу разобрать, какая здесь начинка.
Беппо ничего не сказал. Он только нюхал и нюхал и при этом уморительно облизывался.
— А я знаю, — Чарли сел на постели. — Это пирог со сливами.
— Угадал, угадал! — Нэнси захлопала в ладоши. — За это тебе самый большой кусок пирога!
Кто-то постучал.
— Можно? — спросил тихий голос.
В дверях показалось смущенное лицо Мэри Роч. Она боком вошла в комнату и неловко протянула Чарли что-то большое, прикрытое бумагой.
— Вот, возьми… Может, тебе понравится… Ребята с любопытством сдернули бумагу и ахнули: за стеклом маленького аквариума плавали, распушив сине-красные хвосты и переливаясь всеми цветами радуги, четыре бойцовые рыбки, так называемые «петушки». На дне желтел песок, и вьющееся водяное растение спускалось по стеклянной стенке.
Чарли блестящими глазами смотрел на девочку:
— Откуда они у тебя?
— Это мои рыбки, они мне уже надоели, — равнодушным голосом сказала Мэри. — Мне их подарили на рождение.
— Но ведь твое рождение было только на прошлой неделе! Я помню, ты мне сама говорила…
— Ну так что ж? Все-таки они мне надоели. Пожалуйста, возьми, — настаивала Мэри.
Казалось, в этот день подаркам не будет конца. Чарли и Тони с увлечением рассматривали свои сокровища.
Больные оба чувствовали себя гораздо лучше. Тони сидел в бабушкином кресле, придвинутом к постели Чарли. Он показывал всем желающим отверстие во рту. Десны Тони были залиты йодом и оттого выглядели темно-оранжевыми и очень страшными.
Чарли, одетый в пижаму, был похож на фотографический негатив: черное лицо и руки на белом фоне подушек. Одна щека у него была наискось залеплена длинной полосой розового пластыря; на лбу, где была довольно глубокая ранка, красовалась белая повязка. Несмотря на это, Чарли уже весело разговаривал и, казалось, совсем позабыл о прошлой ночи.
НА ВЫРУЧКУ ЧЕРНОМУ МИЛСУ
Подарки были со всех сторон осмотрены и одобрены. Потом Стан подмигнул Беппо. Оба они сгорали от любопытства, им не терпелось узнать, что же случилось вчера с товарищами.
— Слушайте, ребята, а ведь мы еще ничего про вас не знаем, — сказал Беппо.
— Сейчас подойдут наши, спросят, кто пробил Чарльзу череп, кто вышиб зубы Фейну, а мы им ничего не сможем ответить, — подхватил Стан.
Чарли посмотрел на Тони, Тони — на Чарли.
— Ладно, давайте я расскажу, — сказал Чарли.