Верно, выдохнул Мейсон.
Доктор Эванс, вы в порядке? Беспокойство Реймонда показалось Мейсону наигранным.
Милый, не волнуйся. Андреа расцепила пальцы и коснулась руки мужа. Уверена, что эти воспоминания болезненны не только для нас.
Мейсон понурил голову, и маска непринужденности спала с его лица.
После той ночи я на протяжении года посещал психотерапевта, пытаясь разобраться в произошедшем.
И что же там произошло? не отступал Реймонд.
Мейсон натянуто рассмеялся.
Ну, в том-то и дело. Как выяснилось, принять произошедшее невозможно, потому что я по-прежнему понятия не имею, что, черт возьми, там случилось. С чем мне действительно пришлось смириться, так это с неведением. Смириться с тем, что я никогда этого не узнаю. Его голос дрожал от негодования, пока он произносил эту речь. Он так и не смирился; лишь научился держать боль при себе.
Возможно, вы смогли бы поделиться какими-либо сведениями? спросила Андреа, в предвкушении подавшись вперед. Представляю, насколько это тяжело для вас, но если вдруг есть что-то
Ничего, что могло бы помочь вам найти Мию, прервал ее Мейсон, затем, помолчав, добавил: Во всем виноваты лишь горожане. Они в упор ничего не замечали. И собирались ее убить. Мейсон намеренно опустил детали с участием Реймонда.
Андреа отпрянула, словно получив пощечину. Реймонд остался неподвижен, как камень, он лишь вцепился в подлокотники с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Время для соблюдения приличий истекло.
Если Мия жива, но до сих пор не вернулась, то только потому, что не хочет, чтобы ее нашли, произнес Мейсон.
Понимаю. Реймонд разжал пальцы и встал. Вы правы, доктор Эванс.
Подобная уступка застала Мейсона врасплох. Когда Реймонд поднял на уши толпу в церкви, заявив, что нечто похитило Мию в лесу, Мейсон решил, что перед ним жесткий человек, не склонный к самокритике.
Я не уделял ей достаточно времени. С головой ушел в работу и подвел дочь, когда она во мне нуждалась. Он кивнул жене, которая поднялась на ноги и подошла к нему. Однако мы не сможем это преодолеть, если продолжим делать вид, что мертвы друг для друга.
Доктор Эванс, если у вас возникнет желание хоть как-то помочь, мы всегда будем вам рады, с мольбой в голосе проговорила Андреа. Мы занимаемся этим в одиночку просто два убитых горем родителя, пытающихся найти свою пропавшую девочку. Полиция не желает возиться с давно «заглохшим» делом, даже наш частный детектив окончательно потерял к нему интерес. Поймите, на данный момент вы наша единственная зацепка.
Мейсон провел руками по лицу и попытался заглушить чувство вины. Сколько ночей он провел, размышляя о том, мог ли что-либо изменить? Сколько сотен раз прокручивал в голове те события, пока не начал сомневаться в том, какие моменты приукрасил, а какие запомнил точно?
Я понимаю, миссис Делаторн. И подумаю над вашим предложением, солгал он.
Казалось, ее это успокоило; женщина лучезарно улыбнулась, лицо озарилось надеждой.
Спасибо.
Реймонд распахнул дверь перед супругой, но затем замешкался.
Любопытно. Он оглянулся. Согласно полицейскому рапорту, вы не были лично знакомы с нашей дочерью.
Озадаченный комментарием, Мейсон оторвал взгляд от документов.
Верно.
Реймонд Делаторн с холодной улыбкой на губах поймал его взгляд.
И все же только друзья зовут ее Мия.
Не дожидаясь ответа, Реймонд покинул кабинет и закрыл за собой дверь.
Сообразительный, как и его дочь, подумал Мейсон, печально усмехнувшись, несмотря на приступ паники, пожирающей его изнутри. Это была самая настоящая угроза враждебный выпад, противоречащий внешнему напускному спокойствию.
В глубине души Мейсона под тонкой оболочкой тревоги бурлила пронизывающая до костей боль, ненасытный голод, который он игнорировал на протяжении трех лет. Его жажда правды так и не была утолена. В который раз он почувствовал, что мечется между стадиями горя, пытаясь перейти к принятию, но довольствуясь лишь бледной его иллюзией. Своего рода утешительный приз еще один вид отрицания.
Если бы у меня было хоть что-то, торговался он с пустотой. Что угодно.
Но какой ценой?
Плевать, произнес он вслух, его голос дрогнул. В прошлый раз я выжил, ведь так? Что плохого может принести хоть толика правды лишь привкус завершенности?