Берест усмехнулся. Вот так наваждение! Он вспомнил, как ее голос звучал у него в голове.
– Ну-ка, Ирица, а что я сейчас скажу?
Берест в плену научился западному наречию. Говорил он плохо, не бегло, как и большинство рабов в каменоломнях, но высказать свои мысли мог.
– Лэри, лесная девица, понимаешь ли ты, что я сказал?
Ирица услышала совсем незнакомые слова и подняла тонкие брови. Лесовица понимала речь Береста, хотя она и звучала на другой лад.
Ирица ответила на западном наречии, запинаясь:
– Я, лэри, лесная девица, понимаю, что ты сказал.
Она увидела смысл слов в его разуме. Берест засмеялся.
– Диво ты лесное, Ирица! И впрямь, ты можешь видеть все, что я думаю, что вспоминаю… И мои сны, да?
Он покачал головой, не зная, что и сказать об этом.
– Могу, – подтвердила Ирица. – Ведь я видела, что ты вспоминал про Хассема и про Демона. Но теперь я так не делаю. Я хочу как люди – говорить словами. Чтобы ты мне словами все объяснял.
Берест смотрел на нее, приоткрыв рот. «Вот так дела! – подумалось ему. – Зачаровал я лесовицу: в человека оборотил!»
Пока Ирица рассказывала хуторянину о своем муже, лицо которому будто бы навсегда обезобразил на охоте медведь, Берест стоял за деревом у самого края леса. Она окликнула: «Берест, выходи!» – и он подошел и встал рядом с Ирицей.
Хозяин хутора посмотрел на молодого бродягу с обросшим и исхудавшим лицом, сильно оборванного.
– Так ты кто такой? – недоверчиво спросил хуторянин, сжимая в руке топор. – Жена твоя говорила, что тебе медведь лицо располосовал, так что ты людям теперь на глаза не показываешься. А я смотрю, рожа у тебя хотя и разбойничья, но не то чтобы в шрамах.
– Я не разбойник, – ответил Берест.
– Беглый? – приглушенным голосом спросил Береста хозяин. – С каменоломен? Мор там…
– С каких тебе каменоломен! – вдруг сказала хозяйка. – Опомнись! Так с молодой женой и сбежал! Известное дело, какой же кандальник без жены из острога бегает!
– А ты помолчи. Сам вижу… – отмахнулся хозяин. – А по говору слышу, чужак?
– С севера.
– Так не разбойник?
– Нет.
Хозяин махнул рукой:
– Ладно, пошли! – и открыл калитку. – Собаки на тебя не лают, – мельком удивился он, бросив взгляд на двух мирно лежащих на земле черных дворовых псов.
Хозяин отвел оборванца с женой в дом, где возле печки пригрелся кот, на столе лежала чистая стираная скатерть. Берест только сжал зубы: от запахов снеди у него закружилась голова.
– На разбойника ты, конечно, смахиваешь, а все-таки с тебя может быть толк… – сказал хуторянин, сел за стол и дал знак своим гостям тоже садиться. – У нас есть обычай. Когда соберем урожай, начинается состязание. Ты на кулаках бьешься? Ну вот, соседнее село отыскало себе какого-то бродягу. Третий год ничего с ним не можем поделать… А ты-то?
– И я бродяга… – ухмыльнулся Берест.
– Нашли против нас злодея! У нас с соседями давний спор за поемные луга. Чей боец победит – то село на будущий год и косит, – сказал хозяин. – Третий раз их берет. Ну как такое можно стерпеть?
Своим для хуторянина было ближайшее к хутору село, где жила его родня.
– Наши местные против соседского кулачника не тянут. В последний раз и мы нанимали бойца – все равно проиграл.
– Наймите меня, я выиграю, – сказал Берест.
Ирица вспомнила битвы оленей за своих олених, за поляны, где они привыкли пастись, и за то, кому быть вожаком стада. Лесовица посмотрела на Береста: он был сильный и молодой, как один из этих лесных бойцов. Хозяин между тем продолжал:
– Как тебя звать? Берест? Так вот, Берест, если наши мужики согласятся тебя нанять, я вас с женой возьму к себе жить, чтобы никто о тебе не знал. Кормить буду, одежку какую-нибудь найду. Победишь – получишь и деньгами. Тогда уходи своей дорогой – и концы в воду.