В детстве они вместе купались, но с тех пор прошло много лет, и сейчас видеть эту девичью грудь, не говоря уж о том, чтобы ее коснуться, имел право только возлюбленный, муж или ребенок. Так думал Эрик, и пламя гнева в его душе разгоралось все ослепительнее и жарче. Его Розалина достойна лучшего, чем быть изнасилованной похотливым и жестоким дворянским сынком!
Ру вскочил на ноги и выхватил из-под рубашки кинжал. В глазах у него горел огонь смертельной ярости. Стефан сопротивлялся отчаянно, Эрик чувствовал, что долго его не удержит. Ру шагнул вперед, и Эрик услыхал далекий голос, приказывающий: “Убей его!”, а когда Ру вонзил клинок, он осознал, что голос, осудивший Стефана на смерть, принадлежал ему самому.
Стефан судорожно дернулся, застыл на мгновение, потом обмяк и больше не шевелился - даже после того, как Ру рывком вытащил лезвие. Содрогнувшись от внезапного отвращения, Эрик разжал руки, и труп Стефана мягко упал на землю.
Ру встал над ним с окровавленным кинжалом в руке и перекошенным от злости лицом.
- Ру? - позвал Эрик.
Ру моргнул, посмотрел на кинжал, перевел взгляд на мертвеца, вытер лезвие о камзол Стефана и спрятал кинжал. Ярость еще бушевала в нем, требуя выхода; он злобно пнул тело Стефана - Эрик услышал хруст треснувших ребер, - а потом с презрением плюнул в лицо мертвеца.
Гнев внезапно покинул Эрика.
- Ру? - снова позвал он, и его друг повернулся к нему. На лице Эрика было написано замешательство; на лице Ру - замешательство пополам с гневом. Эрик в третий раз окликнул его, и Ру наконец отозвался. Его голос был хриплым от страха и возбуждения:
- Что?
- Что мы наделали?
Пустым взглядом Ру посмотрел на Эрика, потом - вниз, на Стефана, и внезапно осознал, что случилось. Он закатил глаза и простонал:
- О боги, Эрик! Нас же повесят!
Эрик огляделся и, увидев Розалину, по-прежнему лежащую без движения, вспомнил, что у него есть дела поважнее, чем забота о собственной судьбе. Он подбежал к ней и опустился на колени. Розалина была жива, но дышала с трудом. Эрик постарался положить ее поудобнее и в растерянности уставился на нее, не зная, что делать дальше. Розалина слабо застонала.
Подошел Ру, держа в руках модный плащ - очевидно, Стефана, - и укрыл Розалину.
- Она в опасности, - сказал Эрик.
- Так же как и мы, - ответил Ру. - Эрик, если мы будем торчать здесь, нас схватят и вздернут.
Эрик наклонился к Розалине, собираясь взять ее на руки, но Ру дернул его за рукав:
- Надо удирать!
- Что ты имеешь в виду? - спросил Эрик.
- Дурак, мы убили баронского сына.
- Но он надругался над Розалиной!
- Это не оправдание, Эрик! И потом, даже если ты присягнешь, что это случилось только из-за Розалины, тебе ни один суд не поверит! Будь это любой другой, кроме твоего проклятущего братца... - Он не закончил свою мысль.
- Мы не можем оставить ее здесь, - упрямо сказал Эрик. Из темноты донеслись голоса.
- Ее все равно скоро найдут. Через несколько минут в этом саду будет больше солдат, чем деревьев... - Словно в подтверждение его слов голоса начали приближаться.
Ру вглядывался в темноту, готовый в любую минуту сорваться с места.
- Эрик, мы не имели права его убивать. Если нас посадят на скамью подсудимых и приведут к присяге, мы не сможем честно сказать, что были вынуждены его убить. - Ру взял Эрика за руку, словно собираясь тащить за собой, если придется бежать. - Я хотел, чтобы он умер, Эрик. И ты тоже. Мы убили его намеренно.
Эрик пытался сообразить. Он помнил, что во время схватки действительно ощущал в душе нечто подобное жажде убийства, но сейчас все события ушли в самые отдаленные уголки памяти и перепутались.
- У меня деньги с собой, - Ру кивнул на свой дорожный мешок. - Мы можем запросто добраться до Крондора и заплатить за проезд на Закатные острова.