Ленкин муж перестал содержать семью. Частично в том была его ответственность, частично ситуация на рынке, это уже было неважно, важно то, что раньше он содержал, а сейчас не мог. Так бывает думала Ленка. Так со всеми может случиться. Не то чтобы она рассчитывала, что ее всегда будут кормить она умела себя кормить, просто расслабилась. Ленкин муж был хорошим парнем. Ему ничего было для нее не жаль. Он был готов кормить, если б американский рынок не заняли индусы. В какой-то момент он помог индусам тем, что сам где-то протормозил, чего-то не учел, и вылетел с рынка программного обеспечения. Потом там, наверху, решили изменить правила приема людей на работу. Интервью стали проходить странно и по-дурацки, в интернете начались дебаты о том, как там, наверху, решили окончательно прищучить рынок software development всего этого Ленка не читала, но знала, что это происходит, эти разговоры окружали ее постоянно, супруг часто говорил по телефону с друзьями, она все слышала. Потом ему сказали где-то: «Мы бы взяли вас но вы не индус». Эти люди знали о расизме все. Они жили в стране, искоренившей расизм, а потому не могли не знать о нем всего.
Ситуация постепенно стала устрашающей, нужно было платить рент, который раньше казался таким дешевым, а теперь таким дорогим, хотя сумма не изменилась. Получилось так, что Ленка, выйдя замуж, перестала испытывать финансовую нужду, и это повлияло на ее мышление, как хорошая доза ЛСД. Обволокло Ленкин мозг. Раньше Ленка все время выкручивалась сама, а тут возьми и познакомься с хорошим парнем, который готов был для нее на все, как ей казалось. Потом обвал рынка, кризис, безработица. По профессии Ленка журналист. Что делать в Америке журналисту со своим русским языком? На этот вопрос существовал далеко не один ответ, но все они звучали как-то отдаленно, потенциально отодвинуто во времени, например начать писать по-английски для американских изданий, или нанять переводчика, как Довлатов или Лимонов. Времена Довлатова и Лимонова прошли, переводчики стали брать стопроцентную предоплату, независимо от того, продан будет материал или нет, и никто бы не договорился уже, как Сергей Донатович, за половину потенциального, будущего гонорара. Это была ее мечта договориться за половину будущего гонорара с переводчиком. Но на дворе был двадцать первый век. Какой такой будущий гонорар? Будущий гонорар может быть только у тебя, Лена: ты напишешь и будешь терпеливо ждать, когда тебе соизволят заплатить. А переводчику ты наугад заплатишь раньше. Если будет чем.
Ленка понемногу писала в русские газеты. В американские русские газеты. Там платили мало. Ленка пыталась отстоять каждую копейку, но американские русские газеты тоже были не пальцем деланы и платить больше отказывались. То есть, не писать Ленка не могла. Тогда бы денег не было вообще. А писать за копейки было унизительно. Но Ленка писала. Потому что иного не предлагали. «Интернет перебил нам все, нас вообще могут скоро закрыть», говорили в редакциях. Ленка все понимала. Она знала, что ее статьи никто, кроме пенсионеров, не читает. Так что она будет работать на пенсионеров. На русских пенсионеров. На людей, объединенных общим великим горем, имя которому русский язык. Не тем образом, так другим. Не писать для них, так хоть горшки выносить. Ленка не строила иллюзий, она понимала, что разница велика, но тогда еще не понимала насколько.
Мужа накалывали с работой раз примерно восьмой. Он проваливался человек с огромным опытом, уверенный, знающий свое дело программист проваливался на восьмом подряд интервью. Это было что-то кармическое, что-то сверху. Бывает так, что человеку начинает патологически не везти. Везло-везло, а потом раз и перестало. Ленка не могла уже думать про это, она думала про это несколько месяцев, а потом ее ресурсы думания на данную тему закончились. В конце концов, Ленке тоже, бывало, не везло. Это у всех бывало когда подолгу нет работы. Даже у самой Ленки, давно, но было. Но тогда она сама была кормильцем, теперь же в Ленкином случае работы долго не было именно у кормильца хорошего парня, который готов на все, однако при иных обстоятельствах. При обстоятельствах текущих он стал вспыльчивым, депрессивным, нервным что тут вообще объяснять. Мужику нельзя без работы считало общество. Ленка почти всю жизнь писала статьи в раздел «общество» поэтому общество она искренне ненавидела всей душой (многое о нем знала), однако вот тот самый тезис про то, что мужику нельзя без работы, к нему она вдруг прислушалась. Придумалась. И поняла, что да. Нельзя. Не из-за денег. А просто нельзя. Это как-то бьет по нему с какой-то незнакомой стороны. Или уже знакомой, черт ее разбери.