Что мне еще остается, в конце-то концов?
А от чего ты вылечил старосту? полюбопытствовала я. Курица в пересчете на деньги от силы полдюжины медяков, но для этих людей серьезные деньги.
Не скажу, отрезал Алан. Снова протянул мне половинку яблока и добавил чуть мягче: И точно так же никому не скажу, если вдруг доведется от чего-то лечить тебя. Такие вещи касаются только лишь лекаря и больного.
И по его тону было понятно, что спорить, упрашивать или давить на самолюбие бесполезно. Впрочем, я и не собиралась. Было бы ради чего, а так всего лишь мимолетное любопытство. Какое-то время мы молчали, только хрустело яблоко.
Не обиделась? спросил Алан, наконец.
Нет. Было бы на что.
Вот и хорошо. Он зашвырнул огрызки в огород и поднялся. Пойду дров хозяйке наколю. Заодно спрошу, где у нее летний очаг.
С этой стороны дома поленницы не было видно. Наверное, она на заднем дворе.
С овощами справишься? спросил Алан. Я потом сготовлю.
Справлюсь.
Нос защекотало, я мотнула головой, подула, пытаясь согнать надоедливую пушинку. Алан рассмеялся, снял ее, вытащил еще одну, из волос. Улыбнулся.
Справишься. У тебя неплохо получается для первого раза.
Я с сомнением оглядела дело рук своих. Получалось жутко медленно. Ничего, научусь. Вышивать на самом деле сложнее.
Алан снова улыбнулся, потрепал меня по волосам и, подмигнув, скрылся в доме. Я вернулась к своему занятию. Снова скрипнула за спиной дверь.
Ты бы поосторожнее с ним, девочка, сказала хозяйка, присаживаясь рядом. Отобрала у меня курицу. Дай-ка я помогу.
Пальцы ее ловко засновали над тушкой.
Парень он, конечно, всем хорош красивый, веселый, добычливый и жалеть будет
Я открыла рот, чтобы сказать, что ничего этакого между нами нет, да и не будет, вовсе не до того мне сейчас. Посмотрела в серьезные глаза хозяйки, очерченные глубокими морщинами, и сочла за лучшее промолчать. Все равно не поверит. Парень с девкой странствуют вместе и явно не родичи значит, любовники. Хотя какая мне разница, на самом деле? Завтра меня нас? уже здесь не будет.
Да только улыбается он всем, а к сердцу ни одну не подпустит. А рассердится одна всегда другая найдется. Женщина вздохнула. Муж у меня такой был. Когда посватался, все девки завидовали. А сколько слез я с ним пролила и помер-то от собственной дурости девку попортил, а ее отец с братьями его проучить решили да перестарались. Она горько усмехнулась. Так что осторожней ты с ним, а найдешь кого лучше беги.
Глава 5
Хозяйка сунула мне в руки чисто ощипанную тушку и поднялась.
Вот и все.
Спасибо за науку, медленно проговорила я. И за помощь спасибо.
Жаль ее было безумно. Здорово, видать, муж в сердце запал, если до сих пор вспоминает. И расспрашивать, почему так одна и осталась или что с детьми ведь были же у нее дети? не стоит.
А объяснять хозяйке, что Алан мне вовсе не любовник, а так, случайный знакомый, который пригрел и помог, вовсе незачем. Как и то, что я абсолютно уверена он не потребует расплатиться собой, несмотря на все намеки. Поведусь на эти намеки терять времени не станет, но и навязываться не будет. Просто потому, что он действительно улыбается многим, и ему наверняка улыбаются в ответ, так что получить свое он может легко. Принудить, купить удел убогих, не таких как он или магистр.
Тот-то, наверное, вовсе не успевает от женщин отмахиваться. Самым бескорыстным просто интересно, что такое заполучила себе в постель ее величество. Те, кто похитрее будут искать через него свою выгоду. Знай, перебирай себе. Главное аккуратно, а то у королей все просто: чуть что и голову с плеч.
Почему-то эта мысль неприятно кольнула. Я ругнулась про себя нашла о чем думать. Какое мне дело до его постельных приключений? Ну да, когда-то Рик был в меня влюблен хоть ни разу не признался. Только давно это было
Я перестала ему писать первая в вихре новых мест, новых знакомств, подруг, кавалеров, образ Рика как-то потускнел, истаял, а его письма казались такими даже не скучными. Как будто из другого мира. Про семью ужей, что продолжала греться на камне. Как ощенилась любимая сука его отца, и он разрешил Рику взять на воспитание щенка. Про свадьбу старшего брата Рэндольфу было двадцать пять, и он почти не общался с нами, «мелюзгой»
Родители писали о таких же важных лишь для семейного круга вещах, и им я тоже отвечала реже, чем могла. Если бы можно было вернуться назад и все изменить! Я прокусила губу, сморгнула слезы.