Жизнь учила его, что даже из дерьмовой ситуации можно извлечь ценный опыт. Лежа в больничной палате и общаясь на протяжении месяца только с врачами, открываешь для себя много нового. Скажем, то, что человеку достаточно потерять тридцать процентов крови, чтобы гарантировано отправиться на тот свет. По оценкам докторов, он потерял двадцать семь процентов всей крови к моменту, когда полевой медик смог остановить кровотечение и начать экстренное переливание. Важный плюс текущей ситуации состоял в том, что другой медбрат, во избежание траты времени, просто отсек бы хирургической пилой остатки ноги, после чего прижег бы рану лазером и с чувством выполненного долга отправил бы его в лазарет. «Повезло, мать твою. На самом деле надо попытаться узнать, кем был тот парень».
Другой занимательный факт заключался в том, что состояние клинической смерти очень редко обратимо уже спустя шесть минут после того, как сердце перестало биться, а мозг получать кислород. Дэниел пробыл в этом состоянии десять минут и восемнадцать секунд, чем изрядно озадачил персонал военного госпиталя, проводившего операцию. Насколько ему объяснили, статистически такой исход был едва ли вероятен и тянул минимум на отдельную публикацию в ведущих медицинских журналах. После восьми минут попыток вернуть его медсестра попросила сходить за священником. Но не тут-то было. Сюрприз, ребята! И пожизненная благодарность упорству медперсонала. Мог ли он назвать себя счастливчиком после этого? Сложно сказать. Да и думать об этом не хотелось. Говорят, в госпиталях много размышляешь в условиях избытка времени. Это не входило в его план, который был предельно прост вылечиться и свалить, забыв про бесконечные процедуры, физиотерапию, психологическую поддержку, регулярную диагностику и калибровку имплантов и въевшийся, казалось, куда-то в подкорку запах больницы.
Справа над глазом зазудело, и рука непроизвольно провела по длинному белому рубцу, аккуратно расположившемуся вдоль виска. Он вздохнул. Помимо хромоты, правая сторона головы над ухом, очевидно, тоже будет выглядеть неприглядно. «Надо подумать над новым позывным. Франкенштейн подошло бы идеально хромой и с пластиной в башке».
Когда он обрел способность ясно мыслить после операции, первым порывом было узнать, что случилось с боевыми товарищами. Разрывные пули просто так в ногу не прилетают, и было очевидно, что перед тем, как он провалился во мрак, его группа попала в серьезную переделку. Но наблюдающий за ним врач, которого, кажется, зовут Генрих, отмалчивался или менял тему разговора при любых попытках выяснить хоть какие-то подробности того, как Дэн тут очутился, и привезли ли сюда кого-то еще из его группы. Всякий раз ответы чередовались от «никого из вашей команды к нам больше не поступало» и «нет, никаких писем и сообщений на ваше имя не было» до совсем уж странного «мы не можем разрешить вам выходить на связь, это связано со спецификой места, в котором вы находитесь». Плевать, с этим он разберется позднее. Зато ему охотно рассказывали о деталях его болезни и выздоровлении.
Лечащий врач поведал ему о том, что от смерти его уберегли примерно два-три процента от общего объема крови, которые он не успел потерять. А вот с ранением в голову счет вообще шел на миллиметры, и если бы пуля прошла чуть правее, то кровотечение стало бы самой меньшей из проблем хирурга.
Перетерпев боль и медленно встав с постели самостоятельно, что уже можно было расценить как маленькую победу, Дэн подошел к зеркалу, которое располагалось над раковиной слева от входа в палату. Когда его вывозили на процедуры, он всякий раз отворачивался, боясь встретить там совсем уж обезображенный скелет, потерявший всякую связь с тем человеком, которым он себя помнил. Однако вчера он решил прекратить игру в прятки с самим собой и начать привыкать к новой личине. Опершись на края раковины и расправив исхудалые плечи, к величайшему облегчению, Дэн увидел просто осунувшегося мужчину с почти потухшим взглядом. Короткие когда-то волосы отросли и почти закрывали уши, челка свисала на высокий лоб, который начали прорезать первые морщины. Шрам на правой стороне головы выглядел ровно так, как он себе и представлял. Возможно, в будущем он скроет его под какой-нибудь прической или попытается удалить косметически, но в ближайшее время придется смириться с этим аксессуаром.
Ярко-зеленые глаза парня тридцати лет придирчиво бегали по отражению, пытаясь понять, что еще в нем поменялось за то время, что он провел на койке и в процедурных. Прежний Дэниел был высоким и жилистым, не бодибилдер, конечно, но на пике формы мог произвести достойное впечатление на девушек. Рост в 185 сантиметров позволял выделяться среди коллектива, а спортивное телосложение выдавало в нем человека, с которым едва ли хочется идти на конфликт. Иногда это спасало его в тех случаях, когда он с товарищами выбирался в бар, и местные решали, что они выпили уже достаточно для того, чтобы затеять драку. Любопытно. Он всегда говорил, что старается избегать любой физической конфронтации. Но уж если ввязывался, то за уши не оттащишь, пока вся дурь не выйдет Сейчас, с помощью инновационного метода похудения, который врачи называли клинической смертью, он скинул около двадцати килограмм. «Придется наверстывать. Сам себе эту херню устроил, с досадой пробурчал он своему двойнику. Нечего было геройствовать».