Историография Третьего отделения обширна[2]. Вместе с тем, личный опыт работы автора с архивными материалами этой тайной структуры позволяет высказать глубокую убежденность в том, что на многие вопросы ее деятельности имеет смысл посмотреть под новым историческим ракурсом тому есть основания.
В качестве одного из таких оснований, иллюстрирующих наиболее угрожаемую общественную силу царскому самодержавию после восстания декабристов не только и не столько декабристы. Нам хотелось бы привести письмо Ф. В. Булгарина управляющему Третьим отделением М.Я. фон Боку о средствах против распространения революционных идей на крестьянство от 7 августа 1826 г. Да, именно в русском крестьянстве обрусевший поляк, капитан наполеоновских войск и кавалер ордена Почетного легиона Франции Ян Тадеуш Кшиштоф Булгарин видел реальную и серьезную угрозу российскому самодержавию. И видел обоснованно.
«Каким образом можно узнать пагубное влияние злонамеренных людей на крестьян? В обширной, и во многих местах худо населенной России, нельзя иметь столь бдительного полицейского надзора над крестьянами, как во Франции и Германии. В этих странах пасторы, мэры, бургомистры и жандармские бригады (располагающиеся в малых округах) знают нравственность каждого поселянина Надобно действовать на них нравственно.
Посредством помещиков? это отчасти невозможно, а отчасти ненадежно. Большая часть дворян находится в службе; богатые вовсе не живут в деревнях. Те же, которые живут в деревнях, помышляют более о своих выгодах, нежели о благе общем
Лет двадцать назад настало дурное обыкновение, которое ежедневно усиливается, а именно: как только человек посчитает себя обиженным, недовольным и как только вздумается блистать умом, тотчас начнет либеральничать Запретить вовсе говорить невозможно, было бы вовсе не политически
Булгарин Ян Тадеуш Кшиштоф
Все сословия в государстве не могут и не должны присягать по одной форме присяги, ибо каждое сословие имеет свои особенные обязанности. Во Франции присягают на каждое новое звание и справедливо. Для крестьян казенных и помещичьих должны быть составлены в Синоде особые формы присяг. В которых первым и главным пунктом должно быть безпредельное повиновение и верность государю, установленное от Бога, святого его помазанника. Вторым пунктом должно быть повиновение властям и помещикам, установленное государем. Тогда никто не дерзнет покушаться смущать народ вредными внушениями»[3].
В свете документов Третьего отделения начала его существования отчетливо видно, что стремление без колебаний давить любые формы протеста не прихоть единственно Николая I. Это был трезвый коллективный расчет властной верхушки, в основе которого была охрана сложившегося государственного строя.
Отгораживание от национальной массы населения всех сословий и их подавление становится обычной практикой деятельности силовых структур Российской империи жандармы явно выше губернаторов, не говоря уже об уездном уровне. Будущий губернатор западных губерний, масон и доверенное лицо Николая I, рассказавший ему в свое время о «Союзе благоденствия» и в 25 лет ставший полковником, И. Г. Бибиков 17 апреля 1826 г. подает из Москвы письмо шефу жандармов А. Х. Бенкендорфу о необходимости введения запрета земской полиции на местах подавать крестьянами жалоб царю во время его проезда, «в связи с поступлением жалоб на положение же местных же властей»[4].
Руководящее и направляющее око Третьего отделения столь всесильно и опасно, что саратовский губернатор князь Голицын взыскал в 1829 г. с исполняющего должность Царицынского городничего «за неизвещение о прибытии в город Корпуса жандармов полковника Шамина» и сам послал доверенного чиновника особых поручений наблюдать за действиями Шамина[5]. Так что Н. В. Гоголь в своем «Ревизоре» лишь фиксировал сложившуюся практику двойного управления в стране административно-полицейского и жандармского. Офицер ОКЖ в провинции чаще был больше губерантора. Это не могло не сказываться на формировании особого жандармского психотипа, чрезвычайно уверенного в себе.
Благодаря широко применявшейся перлюстрации из письма С. Ланского из поместья в с. Варина в Московской губернии М. В. Ланской мы узнаем, что «дня не проходит без хлопот. Не говоря уже о неполучении доходов, что, однако, весьма важный предмет в жизни состоит. Безпрестанно происходят новые безпокойствия. В одном месте утихнет, начнет приходить в порядок, в другом возгорится. Нам крайность приходится от законных грабителей земских чиновников и от молодых неопытных губернаторов и старых генерал-губернаторов, у которых одно в предмете выслужиться и для того высасывают последнее из поселян»[6].