– Проклятье, я даже не знаю, что и думать! – Я снял свой пиджак, рубашку и положил их на стул перед туалетным столиком Пат. На нем стояла такая же фотография, какую нашли у Кери. Но на этой было написано:
"Герману, моему любимому. На всю жизнь,
Патриция".
Я снял брюки и остался в трусах и ботинках.
– Нет, действительно, – повторил Джим. – На меня это тоже производит впечатление, как и на тебя. Вместе с тем вот уже пять или шесть месяцев как разные люди говорят мне, что видели в разных местах Пат в обществе Кери.
Я вошел в ванную комнату и открыл душ.
– Тогда почему же ты мне ничего не сказал?
Джим пожал плечами.
– Ты хочешь, чтобы я рассказывал подобные вещи мужу? – Это же выражение употребил и Эдди Гюнес. – В конце концов, Пат взрослая женщина. Это дело меня не касалось.
Я снял ботинки.
– Я предпочел бы, чтобы ты вмешался в это дело. При всех обстоятельствах я решил верить Пат до тех пор, пока...
В дверь позвонили.
– До тех пор, пока... – переспросил Джим.
Прежде чем я успел ответить, Монт крикнул нам из гостиной:
– Это Белл, Джим. Которая дежурит днем.
Джим вернулся в гостиную. Я принял душ: сперва горячий, потом холодный. После этого я почувствовал себя намного лучше, но голова болеть не перестала. У меня по-прежнему был привкус крови во рту. Я стал одеваться. Надев халат, я отправился в гостиную, где Джим и Монт расспрашивали служащую. Это была высокая блондинка лет двадцати пяти. Если она и была больна, то это не отражалось на ее внешности. Я сильно сомневался, что под одеждой у нее было что-нибудь, кроме нежной кожи. Да ей и не нужна была никакая одежда. Это была удивительно вкусная конфетка, без всякого обмана. У нее были большие круглые глаза, такие же синие, как и ее пеньюар. И даже несколько веснушек на носу не портили ее, а придавали ей пикантность.
Джим вежливо представил нас друг другу.
– Мистер Стен, мисс Белл.
– Очень приятно. Мне кажется, я уже где-то видел вас, мисс Белл?
Она рассмеялась влекущим грудным смехом, совсем как Пат, когда я говорил что-нибудь смешное.
– Конечно. Вы проходите мимо меня каждый день в течение года. И даже время от времени удостаиваете меня приветствием.
Я наполнил свой стакан. Почему, черт побери, я должен замечать какую-то служанку? Она всего лишь посторонняя курочка, сидящая за конторкой и записывающая заказы.
Джим вернулся к более серьезным вещам.
– Вы работаете с восьми утра и до четырех дня, мисс Белл?
– Совершенно верно. Но время дежурства не всегда одно и то же. Нас трое. Если кто-то из нас заболевает или по каким-то причинам отсутствует, две другие заменяют отсутствующую.
Я сел на диван рядом с ней и сделал сенсационное открытие, объясняющее ее болезнь. Вокруг нее носился запах отличного рома, который я различил, несмотря на ее духи.
Джим посмотрел в свои записи.
– Вы регистрируете все вызовы по городскому телефону, которые производят ваши постояльцы?
– Да, – подтвердила она.
– Миссис Стен часто вызывала номер 736-46 в Вилледже?
Она погладила себя по шелку, туго обтягивающему ее шикарную грудь.
– Я предпочла бы не говорить об этом.
– Вы знаете, что я полицейский?
– Управляющий сообщил мне об этом.
– И что я возглавляю уголовную бригаду Восточного Манхэттена?
Она посмотрела на меня и вызывающе провела язычком по губам.
– Да.
– Тогда отвечайте на мой вопрос.
Блондинка покачала головой.
– Я предпочла бы не делать этого.
– Почему?
– Скажем, потому, что это меня не касается.
– Миссис Стен часто звонила по этому телефону?
– Я не помню, чтобы говорила это, – возразила она, явно забавляясь.
Джим за всю ночь ни на минуту не сомкнул глаз. И он не выдержал. У каждого есть свой предел терпения. Он резко вскочил со своего места.
– Черт возьми! – воскликнул он.