3 мая 2004 г.
Странник
Осилил странник путь свой налегке,
Но камни слов пронзали душу больно:
Над ним глумился люд невдалеке,
А он терпел. И Бог сказал: «Довольно!
Путь к совершенству на Земле тернист.
Возьми перо и с чувством осознанья
Пиши, чтоб плакал белоснежный лист,
Словами отражая боль страданья.
Мой странник, не держи на сердце зла
И ощути свое преображенье».
«Поэт сгорел во мне, мой Бог, дотла
От сплетен, травли, боли, униженья.
А я летал, как Ангел, над землей,
Слагая стих» «Я видел это чудо,
Я помогал тебе Пойдем со мной.
Пойми, поэт, они всего лишь люди».
16 июня 2006 г.
Виртуоз и инструмент
По мотивам произведения Г. Х. Андерсена
«Перо и чернильница»
В кабинете поэта без званий
Друг кивнул на сосуд для чернил:
«Вот чернила источник всех знаний,
В них еще столько творческих сил!»
И ушел он в обнимку с поэтом.
Тут чернильница, громко вздохнув,
Обратилась к перу, и при этом
Крышку настежь от чувств распахнув:
«Задыхаюсь от счастья признанья,
Так и я рассуждала всегда.
Не пойму: как вмещаю я знанья,
Без меня что вам делать тогда?
Пару капель моих и страница
Разных чувств и волнений полна,
Здесь могла чья-то жизнь разместиться.
Ах, и верно, я очень умна!
Я не знаю природы и все же
Стихотворные рифмы пишу
О луне, о погоде пригожей,
Как на звездное небо гляжу.
Лишь во мне эти знанья хранятся.
Как? Не знаю и в толк не возьму
Без сомненья за все могу взяться
И отдать эти знанья письму
Бессознательно мысль выпускаю»
А перо проскрипело в ответ:
«Да, чернильница, я это знаю,
Что ума в вас ни капельки нет.
Если б к делу с умом относились,
Вы, пузатый сосуд для чернил,
Знали б: кляксами знанья пролились,
Если б я по листу не водил.
Просто вы для того здесь стоите,
Чтобы смачивать в меру меня,
И тогда свои мысли, простите,
Я бумаге скажу не тая.
Знайте, жидкость с чернильной душою,
Нет умнее аскета-пера.
Дар ваш тоже так явен, не скрою,
В пышной форме крутого бедра.
Я пишу! Я творю! Излагаю,
В том сомнения нет у людей.
Я поэмы, баллады слагаю,
В этом значимость жизни моей»
«Только стажа у вас маловато,
Зашипели чернила, как яд,
Вы на службе, подобно солдату,
Но от вас лишь пушинки летят.
Износились совсем: вы калека,
Вас подобных без счета прошло.
Только я здесь тружусь век от века,
Мне, поверьте, не просто везло.
Даже ваши стальные собратья
Были все в услуженье моем.
Из меня все черпали, и вряд ли
В скрипе перьев мы знанья найдем».
Доведенное фразой до точки,
Вмиг перо заскрипело сильней:
«Вы чернильная фляжка, нет бочка!»
Подчеркнув неприязнь свою к ней
Успокоились все День кончался,
А под вечер вернулся поэт.
«Видно, с музой скрипач обвенчался,
Вспоминал он скрипичный концерт,
Скрипку взял виртуоз Зазвучала
Легкость звуку дает мастерство,
Эти звуки блаженству начало,
В них гармонии всей торжество.
В звуках видел такие картины:
То как капли живого дождя,
То дубы, всех веков исполины,
Распускались, листвой шелестя.
То вдруг солнышко жизнь излучало,
А потом песни пел соловей.
Только скрипку одну замечали
И смычок, что порхал все быстрей
В скрипке словно открылась та сила,
Чтоб гордиться прилюдно собой:
Виртуозу давно отслужила!
И смычок заиграл сам собой.
Ни смычок и ни скрипка не знали,
Кто в них жизнь пробудил, вызвал страсть
Только звуки все громче звучали,
В них была независимость, власть»
И поэт написал, рассуждая:
«Безрассудно кичиться смычку.
Инструмент эти звуки рождает,
Если мастер дозволит ему
Вот и мы, люди, часто кичимся,
Восхваляя заслуги свои,
Забываем, о Боже стыдимся,
Ведь и мы инструменты твои».
Тишина Вдруг перо заскрипело,
Продолжая вести старый спор:
«Как умно написал я и смело»
А чернильница крикнула: «Вздор!
Эти мысли в черниле созрели,
Ну а вы почерпнули раствор,
По листу только жутко скрипели,
Заглушая души разговор!»
Друг на друга обиделись очень,
Обозвав на прощанье опять.
Только сон их так сладок и прочен,
А поэт ожиданьем объят
Мысль поэта, созвучная звукам,
Волновала его Он-то знал:
Вдохновенью предшествуют муки
Так творца в нем сам Бог открывал.
1 ноября 2001 г.