Одиннадцать десять.
Никифор беззвучно выругался.
Пилот с недоверием посмотрел на него.
Одиннадцать сорок шесть? Вы шутите?
Какие уж тут шутки! Деется что-то необъяснимое. Ладно, полетели в контору.
Аэрокоптер взлетел в стылое ноябрьское небо.
Москва
Следственный комитет
Одиннадцать часов двадцать восемь минут
Баринов был занят, поэтому пришлось терпеливо ждать вызова в кабинете.
Витя Климчук всё ещё торчал в компьютере, изредка перебирая бумаги на столе. Лицо у капитана было несчастное, будто его мучила зубная боль. Тем не менее он с удовольствием оторвался от занятий, отреагировав на предложение Никифора глотнуть кофе:
Не имею возражений.
Никифор запустил миниатюрную, размером с чашку кофе-машину Saeco Deluxe, способную варить только эспрессо, сделал две чашечки.
Что такой напряжённый? Живот болит? Или зубы?
Ни то, ни другое, поморщился Виктор, покосившись на экран. Шеф передал мне дело Малянова, но не снял прежнее.
На Звягильского?
На него, родимого. Речь шла о губернаторе Брянской области, втихую достроившем животноводческий комплекс, принадлежащий его жене, за государственные деньги. Компромата мешок, а мутоты ещё больше.
Ничего, раскрутишь, ты парень способный.
Спасибо за комплимент, фыркнул Климчук. Ну а у тебя как с этим сердечником Истоминым? Рутина?
Наоборот, одни непонятки, если честно, я даже не ожидал. Физик занимался такими перспективными исследованиями, что ими заинтересовались оборонщики. Да и в связи со смертью возникли вопросы, на которые надо найти ответы.
Ничего, ты физик в прошлом, раскрутишь, вернул майору шутку Виктор. Чем он занимался?
Об энтропии что-нибудь слышал?
Виктор поскрёб пальцем макушку.
Ну-у это такая материя связанная с хаосом, так?
В точку, улыбнулся Никифор. Истомин решил создать устройство, ослабляющее энтропию, и сварганил у себя дома прототип. Я его видел.
Неужели работает?
Не поверишь, работает, отчего и возникли проблемы. Сколько на твоих глубоководных?
Капитан озабоченно посмотрел на свои командирские часы российского изготовления, способные работать под водой.
Одиннадцать тридцать.
А на моих двенадцать ноль-пять.
Ну и что?
Мои часы начали спешить после того, как я побывал в квартире Истомина.
Ну и что? повторил вопрос Климчук.
Это, Никифор показал браслет с часами, суперточная швейцарская механика «Едокс», она не отстаёт и не опережает показания, вообще не выходит из строя.
Да ладно, любая механика ломается.
Эта нет.
Климчук ещё раз глянул на свои часы, пожал плечами.
Ладно, пусть будет по-твоему.
В ухе звякнул сигнал вызова.
Зайди, раздался голос Баринова.
Никифор допил кофе, помахал рукой капитану и поспешил к начальнику отдела.
Что в Дубне? поинтересовался хозяин кабинета, прекращая листать бумаги в папке чёрного цвета. Несмотря на почти стопроцентную цифровизацию делопроизводства, чиновники всех рангов продолжали пользоваться бумажными носителями информации.
Если мои предположения верны, то материал просто бомба!
Баринов нахмурился:
Давай сначала. В институте был?
Был. Никифор без особых подробностей поведал начальнику о своих встречах с полицейскими, руководителями ОИЯИ и свидетелями, а также высказал своё отношение к странному поведению часов. Мне нужен эксперт, специалист по современным теориям физических взаимодействий.
К его удивлению, Баринов отмахиваться от просьбы не стал, проворчав:
Ты же сам физик?
Услышав смущённое признание подчинённого о «потере научных кондиций», он нажал клавишу на столе:
Анна Филипповна, зайдите, пожалуйста.
Кто это? спросил Никифор.
Эксперт, коротко ответил полковник.
Через минуту в кабинет вошла женщина, в которой Никифор с удивлением узнал незнакомку с парковки, на которую он обратил внимание, когда она выходила из «Мини Купера».
Она снова улыбнулась, от чего её и без того милое личико стало ангельским.
Знакомьтесь, сказал Баринов. Майор Сомов Никифор Антонович. Анна Ветлова. Старший научный сотрудник нашего техцентра, оканчивала физтех.
Женщина подала руку.
Никифор вскочил, пожал. Во рту пересохло, будто он пробежал пару километров. Вспомнилось арабское изречение: сердце видит раньше глаз.