Даже не знаю, что еще добавить Правда, иногда мне бывает немного одиноко, когда я одна. Когда он не звонит Но я не буду его торопить. Постараюсь. Должен же он сам это понять. Не может быть, чтобы он не чувствовал того же, что и я! Ведь вокруг все полыхает, когда мы вместе. Все приходит в движение: стены, воздух, мебель. Все кружится и летит в какой-то водоворот
А я, смешно сказать, стихи начала писать. Ему, конечно. Когда-нибудь ему покажу. Пока не решаюсь.
Когда смотрю я на часы,
То думаю о том,
Что в это время мы могли
Побыть с тобой вдвоем.
Потом смотрю я на пальто
И думаю опять,
Как славно было бы сейчас
По городу гулять.
На телефон я не смотрю,
Мы с ним давно враги,
И хлопает в подъезде дверь,
Но не твои шаги.
Когда смотрю в твои глаза,
Я вижу в них тетрадь,
В которой очень трудно мне
Что-либо прочитать
Туман я вижу из окна,
Он на тебя похож,
Блуждая в нем, не знаю я,
Где правда, а где ложь
Я убираю прочь часы,
Иду тебе звонить;
И прячу в шкаф свое пальто,
Не буду я грустить!
* * *
Мой рыжий оказался очень игривым и сообразительным котом. Быстро подрастал и ел все без разбора, что меня безгранично радовало. Его неприхотливость и независимость ставила в тупик даже мою добрую соседку. Мария Федоровна, пока я был на работе, потчевала его булочками и соленьями. Василий не отказывался ни от чего, но, верно, ждал вечера, чтобы перекусить и вместе со мной. Дверь я не закрывал, а в комнате старушки ему всегда были рады. Так что он стал полноправным хозяином целой квартиры и ходил по длинному коридору коммуналки с гордым видом, распушив хвост.
Анжелке он ужасно понравился, но это было не взаимно. Ее природные прелести и обаяние, служившие наживкой для двуногих самцов, ничуть не тронули сердце Василия. Он покорно позволял себя гладить, но, улучив минутку, старался улизнуть куда-нибудь, где она не могла его достать. Мы понимающе смотрели друг на друга, и мой рыжий терпеливо ждал утра, чтобы снова стать главным хозяином жилища. Анжелка обиженно поджимала свои красные пухлые губки и говорила, что мы два сапога пара.
Лето пролетело незаметно. Еще тепло, но листья рыжеют и осыпаются. Выносил своего кота на улицу, он опустил уши, прижался ко мне. Не понравилось ему на свободе. Ни деревья, ни птицы не вызвали в нем ни интереса, ни доверия. По крайней мере, моя совесть чиста. Никто не сможет меня упрекнуть, что я держу его в четырех стенах.
Недавно Марию Федоровну увезли в больницу. Ей стало плохо с сердцем. Мой Васька почувствовал это первым и мяукал у двери. Я вызвал скорую, она приехала быстро. Пока старушка поправляется, мы с Васькой остались вдвоем. Кот мой первое время скучал, потом привык. Я его даже пару раз брал с собой на работу. Ведет себя хорошо. Устраивается на верхней полке в шкафу для бумаг и спит там весь день, не мешая мне. Вечером мы возвращаемся домой, смотрим телевизор. Пиво Васе не понравилось, он предпочитает молоко, но согласен и на кефир. Тихая добродушная старушка положительно повлияла на Василия. Он научился громко мурлыкать и благодарно мять лапами объекты своей симпатии.
* * *
Забот он мне, конечно, тоже подкинул. Пришлось сделать ему прививки. Сгрыз все мои цветы кактус и герань. Они были неприхотливы я поливал крайне редко но после такой экзекуции от них остались только рожки да ножки, то есть, одни корешки. Но зато кот изловил всех тараканов в квартире. И еще оказалось, он храпит по ночам Черт, никогда бы не подумал, что кошки храпят! Да еще очень громко, заливисто этакое сопение с присвистом. А так как обитает этот шерстяной наглец на моей подушке и категорически не соглашается выбрать другое место для сна, то мне пришлось привыкать. Правда, и я тоже не подарок. Часто забываю купить ему что-нибудь поесть, когда иду домой после работы. Иногда он остается и без молока. И ничего, не ропщет. Смотрит на меня зелеными глазами и, кажется, совсем не сердится.
Соседку Марию Федоровну после выписки из больницы забрали куда-то внезапно объявившиеся внуки, а комнату сдали семейству узбеков из шести человек. Отец, глава семьи, невысокий хилый мужичок с морщинистым лицом и узкими глазками. Кажется, его зовут Ашот. Его жена, высокая и крупная женщина с черной лохматой косой ниже пояса, сразу же оккупировала всю кухню. Теперь оттуда постоянно чадило и дымило. Она и ее незамужняя сестра хронически заседают там на двух табуретках. Целыми днями пьют чай, пекут чебуреки и варят плов. Трое мальчишек четырех, шести и восьми лет носятся по коридору на одном велосипеде.