Он видел меня — ветерана своей роты — теряющей сознание от ужаса, когда инструктор делал шаг в мою сторону с мечом в руке.
— Как же тебе было больно… Пакс фыркнула.
— Знаешь, Коула, дело ведь не в этом. Меня забросило так далеко от привычного солдатского мироощущения, что я даже не смогу тебе это описать. Я почувствовала в себе такую же беззащитность, какую чувствуют перед разбойниками или наемниками простые крестьяне. Тем не менее я выкарабкалась из этого состояния — не без помощи киакдана. Почему и зачем я здесь — это другая история. Вот скажи мне: не подумаешь ли ты, что я сошла с ума, если… — Тут Пакс запнулась, и Коула с любопытством посмотрела на нее.
— Если что?
— Коула, понимаешь, со мной происходили очень странные события, особенно в Ааренисе, на третий год моей службы. Это и другие заметили… — Пакс было нелегко подобрать слова и признаться Коуле, что она разглядела в себе призвание и способности паладина.
— Стэммел кое-что мне рассказывал. — С этими словами Коула расколола еще два ореха. — Он говорил, что это было как-то связано с медальоном Геда, который подарила тебе Канна, и еще, что ты могла чувствовать то, что другие не ощущали.
— Ну да, и не только это. Вот почему я и подумала: может быть, неспроста мне сказали, что я могу стать паладином.
— И ты убедилась, что это правда?
— В некотором роде — да. — Пакс почувствовала, как ее прошибает пот. — Дело в том, что… просто у меня действительно есть какие-то особые способности. Вообще обладание таким даром свойственно паладинам. Но я так и не закончила обучение и не приняла обета. Магистр Оукхеллоу полагает, что мой дар был воспринят мной напрямую от богов. если так… — Пакс снова замолчала.
— Если так, то получается, что ты самостоятельно стала паладином. Я правильно тебя поняла? — Коула искоса посмотрела на Пакс. — Ничего себе заявление. Нет, я не то чтобы сомневаюсь в твоих словах, — поспешила поправить себя Коула. — Просто, понимаешь, я никогда ни о чем подобном не слышала. Когда я говорю о паладинах, я вспоминаю тех, кого я видела за годы службы. И никто из них не был похож на тебя, особенно на такую, какая ты сейчас.
— Это-то понятно, — сказала Пакс, наклонившись вперед. — Я с такими вместе училась. Я понимаю, о чем ты говоришь: сверкающие латы или кольчуга, великолепный конь. За таким кто хочешь на смерть пойдет. Я не претендую на то, чтобы быть похожей на них. Понимаешь, Коула, я могу с уверенностью сказать только одно: по воле Великого Господина или его верного слуги Святого Геда я пришла сюда с какой-то целью. И там, на постоялом дворе, я почувствовала присутствие некоей злой силы. Во мне все напряглось и взбунтовалось против такого опасного соседства. И я поняла: за этим я и приехала сюда. Я должна защитить герцога, хотя, честно говоря, и сама еще знаю, в чем кроется опасность и как я могла бы попытаться ее предотвратить.
— Ты поговоришь об этом с герцогом, когда увидишься с ним?
Пакс сокрушенно покачала головой.
— Не уверена. Ты сама говорила, что я не слишком-то похожа на паладина. Сказать ему что-то конкретное я не могу. Могу лишь оставаться здесь в готовности быть ему в чем-то полезной, сослужить ему любую службу, если потребуется. И боюсь, скоро моя помощь окажется нужной.
Коула поежилась.
— Я не могу заподозрить тебя во лжи. Магистр Оукхеллоу заверил меня в том, что я могу полностью доверять тебе. А уж причин не доверять ему у меня быть не может. И в то же время, если вспомнить все твое прошлое, давнее и совсем близкое… Великое Дерево! Знаешь, Пакс, ничего я не понимаю.
— Я тоже, — сказала Пакс.
— Значит, ты больше не принадлежишь к последователям Геда? — спросила Коула.
— Я и сама не знаю, как это определить. Я… понимаешь, я больше не могу считать себя подчиненной Верховного Маршала. Но я принесла клятву следовать пути Геда, и эту клятву я не нарушу.