В этот раз заняты были оба трона. Механизм опустился, гостям дозволялось распрямиться, и Ягайла смог разглядеть царственную чету. На правом троне восседал Прокл, сын Василия, облаченный в богатый золотой наряд, украшенный цветочными узорами. На голове болталась смешная, не подходящая по размеру царская шапка со стрелой, указующей вверх в знак того, что все мысли государя о возлюбленной на небесах. По левую руку от Прокла сидела Ирина, царевна и сестра загадочного Бориса, удивительно красивая женщина, чью прелесть не могло скрыть даже нелепое царское облаченье.
Каково же было удивление Ягайлы, когда он признал в царе Прокле блаженного музыканта, который только что бренчал на ступенях! Сердце Ягайлы дрогнуло: он прилюдно позволил себе недопустимый тон в отношении повелителя Гардарики. За такое легко могут снять голову с плеч. Распорядитель и посольство видели и слышали все. Вот кого Владимир назвал «величием», вот перед кем спину гнул! А он, дурак, на свой счет принял!
Ягайла затылком ощутил ввинтившиеся в него взгляды товарищей. Что теперь будет? Что делать? Извиниться? Что за игру затеяли проклятые гардары?
Как только трон опустился, все, кто сидел на ступеньках, поднялись. Распорядитель вышел вперед, извлек из складок плаща свиток, развернул и громким ясным голосом начал читать:
Милостью Царицы, под платом своим мир вседержащей, великий государь, царь и великий князь Прокл Васильев, хозяин Гардарики, Вольдемарский, Квакский, Староградский, царь Козарии и царь Тавра, государь Плесковский и великий князь Смолянский, Деверской, Угорский, Чернский, Лядский, Булгарский и иных, государь и великий князь Верхнего Старгорода, Белоголовский, Резский, Полевой, Низовский, Тихославский, Чернозерский и отчинный государь и обладатель земли Вестландской Фрязского чина, Удорский, Обдорский, Кондинский и всей Восточной земли и Северной стороны повелитель и прочее, и прочее, с царевной Ириной Воробьевой шлют привет и земной поклон Казимиру Второму, властителю земли Полынской, брату и сопокровнику, и его великому посольству.
Пока читалось пышное царское именование, Ягайла не сводил глаз с нового властителя Гардарики. И чем больше смотрел, тем больше успокаивался: Прокл глупо водил глазами и один раз даже зевнул, при этом шапка забавно болталась на лохматой голове. Под конец приветствия его внимание окончательно рассеялось: он увлекся золотым шаром, который царь должен держать, и катал его из одной руки в другую. Ирина сидела с отсутствующим видом, казалось, происходящее ее совсем не занимает. Она сделала легкий кивок, когда прозвучало ее имя, но в остальном до конца приема никак не обнаружила свое присутствие.
Пришло время говорить Ягайле. Он по памяти огласил не менее пышное титулование своего короля Казимира и перешел к существу, к цели приезда:
Король Казимир выражает глубокую скорбь по случаю кончины царя Василия и выказывает свое глубочайшее почтение новому правителю и его любезной царевне. Также он надеется, что новый правитель не только продолжит мудрое направление, заданное родителем, но и пойдет дальше, разрешив ряд вопросов, которые в прошлом остались между нашими сторонами неразрешенными. Речь, разумеется, идет о землях Смолянских и Старогородских и о совместных или супротивных действиях на землях Нордландских. Также мы не хотели бы обходить вниманием вопрос о положении подданных Полыни на землях Гардарики и наоборот. А еще имеем желание говорить о торговле между нашими государствами на условиях, выгодных для обеих сторон. В нескольких словах это и есть смысл всего нашего посольства.
Ягайла замолк в ожидании ответа. Время шло, но ничего не происходило. Прокл так и катал шар в ладонях и едва слышно что-то бормотал себе под нос. Заметив наконец, что тишина длится слишком долго, Прокл поднял свои беспомощные бесцветные глаза и посмотрел на распорядителя. Тот кивнул.
Прокл откинулся назад и, ни на кого не глядя, громко сказал:
Недосуг мне. Ведите к Борису!
И царь вернулся к своему шарику.
«Да уж, подумал Ягайла с облегчением. Говорили, что царь недалек умом, а оказалось, что у него и вовсе его нет. Так и доложу Казимиру».
* * *Ни для кого не было секретом, что фактическим правителем Гардарики после смерти Василия стал Борис Воробьев. Царевич Прокл играл роль послушной марионетки в руках Бориса до самой своей смерти. Борис удачно женил сестру свою Ирину на Прокле еще при жизни Василия, и, как говорят, Прокл очень любил свою супругу. По крайней мере, с этой стороны этот брак можно считать удачным. Влияние Бориса было полным. Он скоро расправился со всеми возможными оппонентами, в том числе с Алексеем, младшим сыном Василия Волка, возможным претендентом на престол, если Прокл умрет бездетным (как и случилось), и сделался единоличным правителем Гардарики, сначала тайным, а потом явным. Иностранные правители быстро разобрались, что к чему, и в послании королевы Альбины читаем: «Моему брату царю Проклу Васильеву и Борису с поклоном и заверениями вечной дружбы». Про Прокла пишут, что тот был человеком набожным, за что его любили в народе. Карамазинов в подтверждение этому приводит список святых мест, где побывал Прокл за время своего недолгого царствования. Возможно, это была спланированная Борисом акция как раз для того, чтобы новый царь понравился народу. Хотя народу не нужно много: достаточно уже того, что со смертью Василия Волка, как написано в летописи, «народ отдохнул». Возможно, летопись также отредактирована Воробьевым, потому что он сам хоть и не был грамотен, проявлял живой интерес к письменному слову. Существует мнение, и мы его поддерживаем, что от рождения или из-за тяжелого детства рядом с Василием Прокл имел травму, ограничившую его интеллектуальные способности. Так, в донесении Ягайлы, посла при полынском короле Казимире, читаем: «Говорили, что царь недалек умом, а оказалось, что у него и вовсе его нет».