Ты не сердись на моего отца, говорила она, сидя у прядильного станка, который мерно постукивал. Он человек добрый, да и правду говорит хорошего будет мало, если мы вдвоем с ним на ферме останемся. А я вот с детства мечтала на кораблях полетать, с тех самых пор, как впервые увидела парусник в порту. Этого великана с плавниками из весел, связанных парусиной, с огромными парусами, надутыми на ветру, и нашим красно-белым флагом. Но дурь всё это, как отец говорит. А мне бы хоть до соседнего острова на нем прокатиться. Знаешь, как корабль рассекал воздух? Словно сказочный!.. Мира глубоко вздохнула.
Почему дурь? удивился я
Девушка пристально посмотрела на меня.
А то ты сам не знаешь. Брать женщин на борт плохая примета. Конечно, примету можно легко побороть, если выложить кругленькую сумму, но откуда у нас такие деньги? А юнгой или коком на корабль мне путь закрыт. Мира чуть улыбнулась, что-то вспомнив. А знаешь, что я слышала про другие страны?
Я помотал головой, откуда мне знать, что она слышала?
Говорят, там растут такие фрукты, если их проткнуть кровь потечет. А еще там ходят улыбки на тонких ножках, представляешь, огромные губы, не лица ничего, только улыбка и ножки. А еще там есть люди, которые девушка покраснела, сливаются воедино и превращаются в крокодила.
Я даже поморщился от такого обилия бреда. По сравнению с нею я мог считаться бывалым путешественником, но о таком и не слыхивал. Ночью меня уложили спать на скамейку у стены, накрытую простыней, с подушкой и одеялом. Уснуть в такой постели было значительно проще, чем на голой земле, а вот проснуться практически невозможно.
Кажется, женские руки трясли меня целую вечность, пока мужские не окатили ледяной водой из ушата. Старик дал мне свою одежду, которая оказалась мала, подскакивала вверх и мешала при ходьбе. А еще, когда мы шли по дороге, встречные люди как-то искоса на меня посматривали. Это было не очень приятно, но все же лучше, чем марафон с вилами по пересеченной местности.
Как коротко описать, что такое ярмарка?
Представьте море народа. Представили? А теперь увеличьте это всё в десять раз и заставьте кричать. Нет, это не массовое истязание, это у них развлечение такое. Несмотря на внешнюю бредовость, у ярмарки есть вполне конкретный смысл свести людей, у которых что-то есть, с теми, кому это что-то нужно, причем неважно что. Да-да, драконы круче, они сами могут себя обеспечить. Только вот людей тысячи, а нас осталось раз два и обчелся.
Старик пошел со своей овцой на сельскую выставку, а мы с Мирой остались наедине. Девушка взяла себя за локоть и, глядя куда-то в сторону, произнесла:
Вот и всё, кем бы ты ни был, думаю, ты сможешь дальше сам о себе позаботиться.
Значит, ты прощаешься со мной?
От моего вопроса девушка еще больше сжалась.
Ты хочешь остаться на ферме? Но мы не можем позволить себе наемного работника
Я не собираюсь оставаться на ферме, я вздохнул.
Иногда так сложно говорить с людьми, будто летишь в пещере со сталактитами.
Извини, сказала девушка.
Мы еще пару секунд постояли. Потом Мира наконец не выдержала:
Мы бы могли попытаться пробраться на прием к знати, сегодня король Силор устраивает пикник для посланников из Ордена. Настоящий пир. Там будет много гостей, а слуг всегда не хватает. Я знаю кое-кого, мы можем попасть туда как официанты. Сможем посмотреть на них, и еще там неплохо платят Тебе же нужны деньги?
Звучит неплохо.
Мира улыбнулась. Она взяла меня за руку, но, взглянув на нее, будто увидела впервые, вдруг отпустила. Это сейчас я понимаю, что девушке стало неловко за свой простой порыв, а тогда решил, что со мной что-то не так.
Я быстро поднес ладонь к глазам, проверяя все ли с ней в порядке. Конечно, рука моя была в полном порядке. Девушка тем временем сказала коротко:
Идем, и махнула рукой.
А ведь все действительно складывалось неплохо! Я шел туда, где собиралась вся знать, наверняка там окажется и тот, кому не помешает мой силуэт на гербе.
Пир под открытым небом представлял собой огромные столы, заставленные всевозможными блюдами. Пища, лежащая на них, предстала мне до неузнаваемости изуродованной в процессе приготовления, но ее было столько, что, без сомнения, даже я вряд ли смог бы все съесть. А есть мне было нельзя ни крошки, что было не так уж сложно: весь аппетит отбивал вид так называемой аристократии, которая ела не столько от голода, сколько от скуки, обсасывая каждый кусок. Дамы в огромных платьях вели пустые беседы о нравах и любовных похождениях, мужчины говорили о политике, но все с той же праздностью.