Очень просто, ответил Георгий, вернувшись к мытью рук, и уже из ванной, усмехнувшись, поправился, Хотя, нет. Совсем не просто. Пришлось пятнадцать лет потратить на то, что природа делает за сорок недель. Но я старался не зря, Георгий снова вышел к жене и с гордостью посмотрел на малыша, Биологическая основа ребенка состоит из наших с тобой клеток. Так что можешь считать, что все- таки ты его родила. Кстати, можешь приложить его к груди, когда он проснется. Материнское молоко полезнее всего для младенца.
Ты с ума сошел, я же не была беременна, Светлана возмутилась, но внутри нее зажегся какой-то огонек, теплый и нежный, сердце упоительно заныло и забилось чаще. Просыпался инстинкт материнства.
Молоко может появиться, если малыша прикладывать к груди. Мне так сказал мой друг акушер Дмитрий Константинович, ты его знаешь. Я думаю, сынок не откажется, Георгий еще раз счастливо посмотрел на жену, торопливо поцеловал ее и ребенка и, заканчивая тщательно вытирать вымытые руки, добавил, Я люблю тебя. Ужин готов?
Да. Сейчас накрою, произнесла Светлана, но с места не сдвинулась. Она теперь просто не знала, что ей делать. Что вообще теперь делать.
Положи ребенка на середину нашей кровати, чтобы он не упал, проснувшись, и займись мужем, будто прочитал ее мысли Георгий, А с работой, я думаю, тебе стоит взять отпуск. Нет, лучше уволиться, ведь декретный тебе никто не даст, мамочка.
Ну да. Согласилась Светлана, А как я вообще объясню, откуда у меня ребенок? Ведь все будут думать, что он приемыш? Светлана вопросительно посмотрела на мужа и присела на край стула рядом с мужем. Валенштайн был категорически против усыновления ребенка все эти годы.
Во-первых, не все ли тебе равно, что кто подумает? А потом, тебе не нужно будет ничего объяснять. Я сам все расскажу. Это же сенсация! Ребенок уже не из пробирки, а из искусственной матки! Я собираюсь поведать о своем достижении всем и каждому. Георгий аккуратно расстелил салфетку на коленях и принялся за ужин.
Светлана задумалась, ее взгляд, только разгоревшийся от нежданного счастья, вновь потускнел.
Да, конечно, глухо произнесла она и отвела взгляд в сторону, Ведь это не наш ребенок, это результат твоей многолетней работы.
Георгий пристально посмотрел на жену своим зелеными магическими глазами, заставив обратить лицо к нему, положил свои тонкие пальцы поверх ее ладони и сказал, делая ударение на каждом слове:
Для тебя это в первую очередь наш ребенок. Будь ему любящей матерью. Не зацикливайся на его происхождении и не думай о моей работе.
На глазах Светланы навернулись слезы, она согласно кивнула головой и прошептала: « Спасибо тебе».
Георгий успокаивающе дотронулся до плеча жены и продолжил ужин.
Завтра придет медсестра, она тебе поможет в уходе за ребенком.
-Знаете, Дмитрий Константинович, я не чувствую сегодня малыша. Он затих. Виновато смущаясь, сказала Марина, когда профессор Ладушин пришел с обходом.
Как? Вообще нет толчков? переспросил Дмитрий Константинович, прослушивая через трубку всю поверхность живота. Он никак не мог расслышать сердцебиение плода, отчего дыхание самого профессора участилось.
Ну что? женщина с тревогой посмотрела на Ладушина, он замялся.
Давайте быстренько на КТГ, Мариночка. Заранее не волнуйтесь, это вредно. Еще ничего не известно.
Хорошо, натягивая рубашку, согласилась Марина, села на кровати и стала шарить ногой тапочек.
Дмитрий Константинович, улыбнувшись, вышел обычной размеренной походкой из палаты, но как только дверь за ним закрылась, он, чуть ли не бегом, направился в свой кабинет. Плотно закрыв за собой дверь, профессор стал нервно ходить и шепотом гнобить себя. « Катастрофа! Как можно?! Столько лет ни одного прокола, ни одного! И надо же! Не хотел ведь сразу браться, как чувствовал! Что теперь делать? Меня же уничтожат, выкинут на помойку. Какой я теперь светило науки! Ни награда меня ждет, а позор, всеобщее презрение. Ну надо же, именно Сенчик! После того, как откроется, что я загубил ребенка, меня ни одна приличная клиника не возьмет. Все! Конец карьеры. Что же делать, что?» Ладушин еще походил из угла в угол по своему просторному кабинету, кусая ногти на левой руке. Наконец, ему в голову пришла спасительная мысль: « Валенштайн!» Он бросился к телефону и судорожно набрал номер.
Георгий Анатольевич? Здравствуй, это Ладушин тебя беспокоит. Ты не мог бы меня выручить?