Алендрей Привецкий
Пращуры, или Второе пришествие
1. На яхте «Ширли»
Едва солнце позолотило верхушки пальм и крики диких фламинго разорвали предрассветную тишину, Ширли Уайт вышла на палубу в одном бикини и потянулась, радуясь восходу. Белоснежная яхта «Ширли» уютно покачивалась на мерной зыби. В экваториальных водах Атлантики был полный штиль.
Сирил, воскликнула она, посмотри, какое прекрасное утро!
Из дверей кубрика показался загорелый мускулистый торс, и Сирил, поигрывая мышцами, подошел к Ширли, обнял ее и ущипнул за попку.
Если ты помнишь, у меня сегодня день рождения. сказал Сирил.
Кстати, а вот и подарок, ответила Ширли, указывая на небо, где появился какой-то серебристый предмет. Черт возьми, да что это?
Сирил, черт возьми, куда ты подевал мой виски?! спросил появившийся на палубе вечно пьяный зоопсихолог Гудвин, талантливый ученый с лицом больного полуидиота. В голове у него как всегда была каша. Какого черта, что это на небе? Что за привычка прятать мой виски? Черт, это же какой-то летательный аппарат.
Нет, протянул Сирил. Это бутылка виски.
Да где же мой виски? спросил Гудвин, рассеянно покидая палубу.
* * *Модуль «Зеро» приближался.
Мы падаем в океан. услышал Дик в шлемофоне голос Драгана.
Всем приготовиться, сказал старик Хэнк. Катрин, включите систему приводнения.
"Вот и Земля, наконец, думал Дик. Какая она? Как встретит нас?"
Модуль плавно опустился на воду неподалеку от яхты "Ширли".
* * *Зоопсихолог жадно глотал виски, поглядывая на серебристый яйцевидный предмет, Сирил успел сходить за своим «браунингом», а Ширли накинула махровый халат.
Гудвин, оторвавшись от горлышка, произнес:
Сейчас появятся инопланетяне, а у нас не осталось ни глотка «Кюрасао». Мне за вас стыдно.
Сирил, как ты думаешь, они не будут ко мне приставать? спросила Ширли.
Пусть попробуют, ответил Сирил, дунув в ствол "браунинга".
Эй, милитарист, крикнул Гудвин, засунь свой пистолет сам знаешь куда. Сейчас мы будем устанавливать контакт с внеземной цивилизацией.
Я в контакте только с Ширли. А это, по-моему, больше похоже на очередное неудачное выступление НАСА.
В это время на модуле открылся люк, появилась взъерошенная голова и спросила:
Эй, говорите по-английски?
Ну а я о чем? ухмыльнулся Сирил.
Скучно, сказал раздосадованный зоопсихолог, метнул за борт пустую бутылку и пошел за следующей, предварительно посоветовав: Брось им спасательный круг и пусть убираются.
Говорим по-английски и по-турецки, крикнул Сирил. Гребите сюда. Или нам подойти поближе?
Не стоит, сказал незнакомец, благодаря некоему устройству, расположенному у него за спиной, вылетел из люка и опустился на палубе перед Сирилом.
Выпьем, птица? спросил Гудвин, протягивая незнакомцу стакан с виски. Позвольте представиться, Арнольд Гудвин, зоопсихолог.
Прилетевший невозмутимо выпил, причмокнул и произнес одно-единственное слово:
"Баллантайнс".
2. Опасения капитана Миддлберри
На эсминце Королевских ВМС «Кромвель» царила суматоха.
Капитан, сказал второй помощник, с флагмана передают, чтобы мы срочно двигались в квадрат 1324Б. Эта штука упала там.
Капитан Миддлберри, герой Фолклендской войны, потопивший два аргентинских парохода, недовольно взглянул на агента Ми-6 в штатском и процедил сквозь зубы:
Прекрасно. Там мы их и накроем. Объявите готовность номер один и вертолет на палубу.
А что это вы на меня так недовольно смотрите? спросил агент Ми-6.
Терпеть не могу людей в штатском.
Но ведь я такой же военный, как и вы.
Тем более. Ненавижу военных в штатском.
Капитан Миддлберри набил трубку, сунул ее в зубы и невозмутимо уставился вдаль. Однако за этой невозмутимостью скрывалась крайняя нервозность, так как капитан не любил иметь дело с вещами, которых он не понимал. Он знал только, что несколько дней назад на орбите Земли появился некий объект, потом он почему-то взорвался, но от него отделилась какая-то штука и упала в океан. И сейчас он вел свой эсминец, не зная, с кем предстоит встреча. С инопланетянами? С русскими? Или На Фолклендах он боялся только, что у него кончится табак, а тактика аргентинцев просто веселила его. Но сейчас он не знал, чем в него пальнут, ядерной ракетой или еще чем-нибудь похуже.