Сцена спектакля. Корифеи Царев (Ц) и Яблочкина (Я). Обоим под сто лет. Диалог должен звучать так:
Я: Кашу маслом не испортишь.
Ответ Ц: Смотря каким маслом
На выходе получилось так:
Я: Машу каслом не испортишь
Ответ Ц не заставил ждать, с ходу: Смотря каким каслом
* * *Рассказывают, что однажды, уже на исходе лет своих Евдокия Турчанинова как-то звонит Яблочкиной:
Шурочка, я тут мемуары затеяла писать! Так не припомнишь ли: я с Сумбатовым-Южиным жила?
* * *В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знаний ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным острозаточенным карандашом в руках. «Юрий Александрович, расскажите о работе Ленина Материализм и эмпириокритицизм».
Завадский задумчиво вертит в руках карандаш и величественно кивает головой: «Знаю. Дальше!» Райкомовские «марксоведы» в растеренности: «А о работе Энгельса «Анти-Дюринг»?
Завадский вновь «снисходит кивнуть»: «Знаю. Дальше!..»
Следующей впархивает Вера Марецкая. Ей достается вопрос: «Антиреволюционная сущность троцкизма».
Марецкая начинает: «Троцкизм это». И в ужасе заламывает руки: «Ах, это кошмар какой то, это ужас какой-то этот троцкизм! Это так страшно! Не заставляйте меня об этом говорить, я не хочу, не хочу!»
Не дожидаясь истерики, ее отпускают с миром. До следующего года.
* * *Николай Мордвинов рассказывал:
Спектакль «ТРАКТИРЩИЦА». Однажды на нем случилась такая история: когда Мирандолина, чтобы остановить дерущихся на шпагах Кавалера и Барона, должна выстрелить, выстрела не последовало. Тогда Вера Марецкая, играющая эту роль, закричала: «Я стреляю! Пу-у-у!».
* * *В спектакле «Орфей спускается в ад» Вера Петровна Марецкая часто меняла костюмы. Однажды впопыхах она надела туфли разного цвета и выбежала на сцену. Партнёры на сцене начали хихикать, выразительно глядя ей на ноги. Вера Петровна посмотрела вниз и обмерла, но через секунду заявила с вызовом: «И что вы смеётесь, красный туфель под красную шляпку, белый под белую сумку».
* * *Спектакль «Миллион за улыбку» в Моссовете, Марецкая говорила по тексту персонажу Цейца:
Спой, спой, Женя!
Сергей Сергеевич отвечал тоже по тексту:
Я не могу, у меня катар верхних дыхательных путей.
Пой нижними, неожиданно «выдала» Вера Петровна и ушла со сцены.
* * *Вера Петровна Марецкая загорает на южном пляже. Загорает очень своеобразно: на женском лежбище, где дамы сбросили даже легкие купальнички, знаменитая актриса лежит на топчане в платье, подставив солнцу только руки, ноги и лицо. Проходящая мимо жена поэта Дудина замечает ей: «Что это вы, Верочка, здесь все голые, а вы вон как» «Ах, дорогая, вздыхает Марецкая, я загораю для моих зрителей! Они любят меня; я выйду на сцену тысяча людей ахнет от моего загорелого лица, от моих рук, ног А кто увидит мое загорелое тело, кроме мужа, человек пять-шесть? Стоит ли стараться?»
* * *Чтобы получить «добро» на один из сценариев, режиссер Исаак Магитон как-то попросил Веру Петровну Марецкую написать на себя характеристику. Через минуту она вручила ему чистый лист бумаги, на котором сверху стояла надпись: «Характеристика», а внизу подпись: «Народная артистка СССР Вера Марецкая». «Остальное напишешь сам», сказала Вера Петровна. «Я не стал ничего писать, рассказывал потом Магитон. Храню характеристику до сих пор. А когда на душе кошки скребут перечитываю».
* * *Вера Марецкая в спектакле «Рассвет над Москвой» играла вместе с Николаем Мордвиновым. По ходу пьесы у героев случалась размолвка, и героиня решала первой пойти на примирение. Заходила к нему обычно с такими словами:
«Мужик скучает, дай, думаю, зайду первая».
Что случилось с Верой Петровной, не знает никто, но она на одном из спектаклей оговорилась:
Мужик скучает, дай, думаю, дам первая.
* * *Раневская в семьдесят лет объявила, что вступает в партию.
«Зачем?» поразились друзья.
«Надо! твердо сказала Раневская. Должна же я хоть на старости лет знать, что эта сука Верка говорит обо мне на партбюро!»